Про город Кыштым

Они сели на лавку. Разные они были люди: один красивый, с окладистой бородой, с могучими плечами, а второй щупленький, но с прямым смелым взглядом. Побратимы по огневой работе, товарищи по единой борьбе.

Через несколько минут Косолапов поудобнее уселся в кошевку, завернул ноги в тулуп, чтоб не мерзли, и натянул вожжи.

— С богом! — крикнул ему вслед Терентий. Летел снег из-под копыт. Ехал через Нижний завод, по Травакулю и Иртяшу. Не доезжая километров пять до Каслей, наткнулся на заставу. Косолапов натянул вожжи, мелькнула мысль: развернуться с ходу и — айда обратно. Но эта мысль еще не успела завладеть им, когда маленький юркий солдатик схватил коренника под уздцы. Ловко это у него получилось, сразу видать, что крестьянский сын. К кошевке подбежал унтер-офицер:

— Кто таков?

— Из кыштымского завода.

— Куда едешь?

— В Касли к обер-инспектору Булгакову.

— Вылазь!

Косолапов вылез и не успел глазом моргнуть, как был скручен. В Каслях его заковали в кандалы и поспешно отправили в Екатеринбург. В Кыштым направились солдаты. На заводской площади установили пушки. 96 наиболее активных участников восстания сослали на богославские заводы.

Судьба Косолапова сложилась трагически. За возмущение работных людей его отдали под суд и содержали под стражей на монетном дворе. Но Клим сумел бежать и укрылся в лесах возле Кыштыма. Здесь он и встретился с беглым каторжником Савелием Седельниковым.

А между тем в Кыштыме произошли изменения. Лев Расторгуев умер. Управляющим кыштымскими заводами сделался Григорий Зотов, женатый на младшей дочери заводчика. С первых же дней Зотов проявил зверский нрав. Он избивал людей до смерти и кидал их трупы в заводской пруд. О его зверствах ходили легенды, его прозвали кыштымским зверем. Косолапову рассказывали об этих зверствах. В сентябре 1824 года в Екатеринбург приезжал Александр I. До Зотова дошли слухи, что беглый кузнец, возмутитель кыштымских людей Климка Косолапов собирается подать челобитную императору и в той челобитной поведать о зверствах, чинимых им, Григорием Зотовым. Это сильно обеспокоило управляющего, и он решил убрать с дороги кузнеца. Зотов позвал заводского человека по фамилии Блиновсков и предложил ему 1500 рублей за то, чтобы тот убил Косолапова. Блиновсков был связан с Савелием Седельниковым, наобещал ему всякого, чтоб тот выдал, где скрывается Косолапов. И Савелий согласился. В облаву на Клима отправилось 50 солдат, застали его врасплох. Как только Косолапов вышел из балагана, в него выстрелили сразу двое — солдат и Блиновсков. Исправник составил акт, будто Косолапов был арестован, а при попытке к бегству был ранен в ногу. Когда его везли из села в Кыштым, телега якобы перевернулась и насмерть зашибла арестанта. А через несколько дней Блиновсков по поручению Зотова убрал и Савелия Седельникова. Задушил его. Исправник и на этот раз составил акт, будто узнать причину смерти Седельникова невозможно, так как труп сильно разложился. Но исправник упустил одну деталь — убийство было совершено в конце октября, когда стояли холода.

Это были только отдельные звенья в цепи зверств Григория Зотова. Они были настолько чудовищны, что даже в Петербурге не могли пройти мимо их.

Впоследствии граф Строганов, расследовавший это дело, писал:

«Зотов по всему хребту Урала столь же известен бесчеловечием в обращении его с заводскими людьми, сколь же в России доведением до совершенства выковки железа. Вступив в 1823 году в управление заводами покойного купца Расторгуева, обратил он исключительное внимание свое на разработку золотодержащих песков и в скорое время довел добычу сего металла до 50 пудов в год».

Это золото добывалось в Соймановской долине. Каторжный труд, бесчеловечное обращение, убийства дают нам полное право сказать, что каждый пуд золота обильно был полит кровью и потом бесправных кыштымских людей.

Дело Зотова затянулось на годы. В Кыштыме производилась одна ревизия за другой. А в 1830 году, когда это дело разбиралось в высших судебных инстанциях, загадочно загорелась главная заводская контора. В огне погибла масса ценных документов, нужных следствию. Зотова сослали в Кексгольм, где он и умер.

ПЕРЕД РЕФОРМОЙ

Последующие десятилетия не оставили в биографии Кыштыма сколько-нибудь значительного следа. Жизнь работных людей была по-прежнему трудной и безысходной. Никаких социальных потрясений не отмечалось. Лишь отдельные явления частного порядка зарегистрированы в летописи. Не могла же, в самом деле, жизнь замереть совсем. Менялись управляющие. Расширялся поселок.