Про тайгу и про охоту. Воспоминания, рекомендации, извлечения

В таком виде рамы оставили для просушки, а индеец тем временем занялся приготовлением ремней. Оленью шкуру он посыпал свежей древесной золой и положил в тину. Спустя неделю он счистил с неё шерсть, удалил висящие вокруг обрывки и затем растянул её. Получилась мягкая, гибкая белая кожа. Куонеб начал резать её с краев спиралью, сделав, таким образом, длинный ремень в четыре дюйма ширины. Так продолжал он, пока не изрезал всей шкуры и не получил цельного ремня в несколько метров длины. Вторая оленья шкура была гораздо меньше и тоньше. Он наточил поострее нож и вырезал из неё ремень наполовину уже первого. Все было готово и оставалось только сплести подошву; более тонкий ремень предназначался для передней и задней части лыж, более толстый – для середины, где ставится нога. Настоящий мастер, пожалуй, посмеялся бы над такими лыжами, но, тем не менее, они были прочны и удобны».

Я недаром так подробно привёл все детали изготовления снегоступов. Сделать их гораздо проще, чем камусные лыжи, причем сделать их буквально из подручных средств – ветки, прутья, веревки. В критической ситуации, когда охотник, не дай Бог, поломает лыжи вдали от жилья, можно выбраться к людям, смастерив себе примитивные, грубые снегоступы.

Опасности на льду

Рассказав о лыжах и снегоступах, не могу не остановиться на том, как надо относиться ко льду – на реках, речках и озёрах – тем более, когда от снега до воды или льда один шаг.

Начну с происшествия, которое случилось со мной в начале апреля 1961 года в Алтайском заповеднике. Я возвращался в его «столицу», поселок Яйлю, что на северном берегу Телецкого озера, из командировки и немного опоздал к условленному времени. Лошадь с санями ушла с кордона Караташ в Яйлю за полчаса до меня. Больше транспорта не предвиделось, и мне предстояло пройти не меньше двадцати пяти километров санной дорогой по льду озера. Она делала большой крюк. Я решил срезать его и пошёл более коротким путем, вдоль скал солнопёчного, как там говорят, берега. Я надеялся, что успею проскочить опасные места до полдневного распара.

Распар на Телецком озере. На льду появляется вода.

Поначалу идти было хорошо. Алтайские обутки – лёгкие, мягкие, а поверхность льда, накануне растаявшую, прилично подморозило, и она стала, что твой паркет. Часам к двенадцати я подошёл к мысу Ажи. Именно с этого места вдоль берега начинались полыньи, и я на берегу выломал на всякий случай длинную, сухую, но крепкую сосенку. Вдруг провалюсь? Однако в это не верилось.

Примерно через час-полтора, на подходе к мысу Кобухту, мне стало жарко. На льду стали встречаться лужицы – наступало самое время распара. До Яйлю оставалось всего километра три, но до распара я пройти их не успел.

И тут я обнаружил, что лужицы на снегу не просто растаявший лёд. Я неосмотрительно зашёл на такое место, где он буквально шевелился от моих шагов, тихо шипел и проседал под ногами! Что такое весенний толстый, более полуметра, лёд, знают только те, кто его видел. Под лучами весеннего солнца он распадается на тонкие ледяные вертикальные палочки, совершенно не скреплённые друг с другом. Вылезти, провалившись, практически невозможно, потому что образуется ледяная каша, опираться на которую бессмысленно. Я вспомнил рассказ нашей соседки по посёлку, которая в такое же время и примерно в этом же месте много лет тому назад провалилась и ломалась, как она образно выразилась, до самого берега. «Молодая тогда была, сильная, – заключила она. – Иначе бы потонула». Мне такой вариант не улыбался.

Вокруг всё потихонечку шипело, вода выступала около моих, уже промокших обуток, а я стоял, боясь шевельнуться, и никак не мог сообразить, куда же мне надо делать следующий шаг, чтобы не уйти под лёд. Было очень тоскливо мне в тот момент. Спасти меня никто бы не смог. До посёлка три километра, да к тому же он за двумя мысами – криков моих никто бы и не услышал.

Прямо идти было нельзя, в стороны – тоже. Стараясь ступать туда, где я уже прошагал, словно на минном поле, я начал потихоньку пятиться, пошёл, как там говорят, взад-пятки. Одним словом, как вы понимаете, я всё-таки выбрался.