Про Волгу, берега и годы

От усадьбы доктора Бланка до деревеньки, где стояло полтора десятка изб, было всего восемнадцать сажень. Теперь в той стороне за музейной оградой в ложбине доживали век последние, давно покинутые избенки. Крыши обветшали, срубы осели, покосились.

Это было все, что осталось здесь от прошлого Кокушкино, жители которого давно перебрались на новое место в хорошие дома. Не того Кокушкино, по улице которого ходил ссыльный студент Ульянов, — с той поры деревенька, наверное, не раз горела и строилась. Но это, вероятно, были последние избы того Кокушкино, откуда в декабре 1922 года крестьяне написали трогательное письмо своему бывшему односельчанину Ленину: "Дорогой наш товарищ Владимир Ильич! Первым долгом шлем тебе привет от старожилов, хорошо помнящих и знающих тебя по играм с нами в бабки, горелки и по ночевкам в лесу с лошадьми". В этом письме кокушкинцы просили Ильича "поберегать свое здоровье, так как ты у нас единственный на всю Россию".

…На следующий день я возвращался из Кокушкино. Нашлось свободное место в автобусе казанского детского сада № 131. Ребята нагулялись по парку, загорели, проголодались. Им разделили несколько румяных булок. Ребята следом за своей воспитательницей с большим азартом пели "Тачанку". Воспитательница казалась девочкой. Когда мы проезжали татарское село Шигалеево, она, прервав пение, показала рукой:

— А вот это моя школа, я тут училась.

Но ребята, увлеченные пением, не очень на это откликнулись, и только русоволосая простушка Наташа затянула:

— Школа? Где школа? Где? Вон та? Где, а?

Вскоре мы подкатили к детскому саду на окраине Казани, и ребята трижды прокричали:

— Спа-си-бо дя-де во-ди-те-лю!

* * *

Вернувшись в Казань из Кокушкино осенью 1888 года, Владимир Ульянов вступил в один из марксистских кружков, организованных Николаем Федосеевым. И снова задумываешься о ранней зрелости людей, отдавших себя делу революции. Сколько лет было в ту пору Федосееву?

Метрических записей о его рождении не обнаружено. Долгое время считалось, что Федосеев родился в 1871 году. Эта дата, однако, возбуждала сомнения. Недавно казанские историки нашли другую в формулярном списке его отца: 27 апреля 1869 года. Следовательно, Федосееву не было еще и двадцати лет, когда он стал опытным профессиональным революционером.

Его отец — потомственный дворянин, получивший в должности судебного следователя чин надворного советника. Юный Николай Федосеев уже в школьные годы организует тайный кружок и библиотеку с нелегальщиной, Он идет против класса, к которому принадлежит по рождению. Его исключают из гимназии. Семья отрекается от него. Часто голодный, по существу бездомный, зарабатывающий гроши случайными уроками, он организует тайные кружки, вовлекая в них не только учащуюся молодежь, но и рабочих казанских пороховых заводов, ткачей с фабрики Алафузова.

Жандармы берут его и близких ему кружковцев в тот момент, когда те разбирают шрифты в подпольной типографии. За Федосеевым захлопывается дверь тюремной камеры — и с этого дня до конца своей жизни ему удается пробыть на свободе немногим более семи месяцев. Остальное время — печально-знаменитая тюрьма "Кресты", одиночки в Казани и Владимире, "Бутырки", ссылка сначала в Сольвычегодск, потом в Сибирь, в Верхоленск.

Однажды во дворе "Бутырок" — это произошло уже в 1897 году, когда за спиной Федосеева было несколько лет скитаний по тюрьмам и этапам, — сидевший там же Глеб Максимилианович Кржижановский пожаловался Федосееву на тяжесть тюремного бытия. Федосеев ответил негодующим возгласом:

— Как, неужели и вы не отдаете себе отчета, что в тех муках, которые мы испытываем ради нашего большого дела, — наше великое счастье?!

Общеизвестно: если бы семья Ульяновых весной 1889 года не переехала из Казани в Самарскую губернию, в Алакаевку, то весьма вероятно, что Владимир Ильич разделил бы судьбу тех, кто был схвачен вместе с Федосеевым при налете на подпольную типографию.

Владимиру Ильичу было восемнадцать, когда он углубил свои связи с казанскими марксистами. В восемнадцать лет бывший студент, веселый, жизнерадостный юноша, не фанатический подвижник, ясно представляя, что его ждет, выбирает тернистый путь чернорабочего революции — он еще не знает и не может знать, что станет ее вождем.

При этом ничто, свойственное возрасту, не было чуждо ему. Он любил петь дуэтом с сестрой Ольгой "Нелюдимо наше море", увлекался шахматами.

Поселившись осенью 1888 года в кухоньке двухэтажного дома на улице Первой горы, Владимир Ульянов окунулся в атмосферу городской жизни, которой был лишен уже довольно долго.

Казанская хроника осенних месяцев отметила появление первых телефонов, проезд торжественно встреченного великого путешественника Пржевальского, подготовку ко Всемирной выставке в Париже, куда казанцы намеревались отправить, в числе прочего, карту развития школьного дела в одном из уездов.