Проблема для некроманта

– Так могла сказать бы маг. Женщина, уверенная, что она чего-то стоит сама по себе, а не только как жена, дочь или сестра мужчины. Девушки положения, которое соответствует вашей одежде, знают, что удачное замужество может стать ее главным достижением в жизни, а неудачное – погубить, и вовсе не фигурально. Как ту, что отравила наш сегодняшний препарат, и это вы тоже поняли!

– Ничего я не поняла!

– Ложь. Когда я сказал, что показания мертвеца не придвинули нас к разгадке, вы сначала удивились, а потом стали так довольны собой, что я заметил бы это и не будучи эмпатом.

Да что б тебя! Нет, девчонки от тебя шарахаются не потому, что ты некромант, а потому что все нутро вывернешь, выполощешь и сушиться повесишь!

– Вы поняли ровно то же, что и я. Он сказал, что настойка немного горчила, покалывало язык. А потом – что проснулся ночью с явными признаками отравления. Я предполагаю борец, а вы?

Я пожала плечами. Разве упомнишь все ядовитые растения и симптомы отравления ими? Для этого есть лаборатория. Да и в наше время в городе не так часто травят травками, все больше люди случайно падают на кухонный нож десять раз подряд.

Интересно, в самом деле борец? И есть ли здесь методики, способные определить конкретное вещество в крови и других тканях?

Профессор торжествующе улыбнулся, и я поняла, что снова себя выдала.

– Если перестанете изображать дурочку, дам на пару недель трактат о растительных ядах, – вкрадчиво произнес он. – Даже переписать разрешу.

Тоже мне змий-искуситель!

– Толку мне с вашего трактата, если я не смогу его прочитать!

– Ага. «Не сможете», а не «не сумеете».

– Не цепляйтесь к словам, это одно и то же.

Он покачал головой.

– Не одно и то же. И это возвращает нас к первоначальному вопросу. Кто вы такая?

Снова-здорово. Тебе не надоело? Мне вот надоело изображать партизана на допросе!

– Профессор, у вас в роду случайно дятлов не было? Ничем другим я не могу объяснить вашу настойчивость.

– Не знаю, я подкидыш, – в тон мне ответил он.

Я невольно подумала, что при других обстоятельствах это мимолетное признание заставило бы меня проникнуться к нему симпатией. Но сейчас это не имело значения. Я начинала уставать от бестолковой перепалки.

– Сколько еще раз мне повторить, что я не помню ничего до той ночи на кладбище?

– Сколько еще раз мне повторять, что лгать бесполезно? – Он помолчал. – Сначала я подумал, что вы целитель. Но им неинтересно, как отличить, была ли петля накинута при жизни или после смерти. У вас знания хорошего некроманта – опытного и любознательного. – Профессор подался вперед. – Но девушка вашего возраста не может быть опытным некромантом. И вы не притворялись, когда пытались нащупать способы влить силу в символы. Вы злились, по-настоящему злились, когда у вас не получалось.

Я и сейчас злюсь… Хотя уже нет. Сейчас чувствую себя сдувшимся воздушными шариком, устав от непривычных усилий, в конце концов, до сих пор мне ни разу не приходилось магичить или как это называется. Словом, я сейчас не отказалась бы от кружки крепкого кофе или чего еще покрепче, чтобы запить сегодняшние впечатления. После первого практического занятия по судебной медицине мне приснилась баба-яга на секционном столе. Надеюсь, сегодня профессор не будет гоняться за мной во сне с воем «мозги!»

Нет, этот точно не приснится, мозги он мне выжрет сейчас, чайной ложечкой. Я потерла лоб.

– Мы ходим по кругу.

– Кто в этом виноват? Я все равно добьюсь ответов.

– Добьетесь? – вскинулась я. – И как же, интересно? Выбьете их из меня? Будете морить голодом, пока язык не развяжется? Или не станете утруждаться и сразу сдадите инквизиции?

На миг мне показалось, будто Винсент меня ударит.

– Я не сдал бы инквизиции и злейшего врага, – прошипел он. – Лучше запачкать руки, чем совесть.

– Делайте что хотите, – устало произнесла я. – Дать ответы, которые вас удовлетворят, я не могу, придумывать что-то, чтобы вы, наконец, отвязались, не стану.

Я бы наплела с три короба, лишь бы он от меня отстал и позволил учиться дальше. Но убедительно соврать не получится – для этого нужно хоть что-то понимать в окружающем мире, а я о нем не знаю ровным счетом ничегошеньки. Значит, придется твердить как попугаю: шел, упал, очнулся, гипс… то есть ничего не помню. Не помню, и все тут.

– Да ты понимаешь, что после того, как сделаешь то, зачем тебя ко мне подослали, твоя жизнь и гроша ломаного стоить не будет! – взорвался он.

Подослали? У него паранойя или мания величия?

Он подошел ближе – я попятилась. Неужели меня угораздило оказаться в подвале наедине с психом! Профессор схватил за руку, притянул к себе. Заглянул в лицо.

– Не меня надо бояться, – произнес он неожиданно мягко. – Ты удивилась поначалу – не думала, что тебя спишут со счетов? Или вообще не думала ни о чем, кроме денег и возможности учиться?

Так, это уже не киношка про зомби и не триллер. Это уже какая-то комедия абсурда.

– Не понимаю, о чем ты. – Если он мне «тыкает», значит, и тоже можно. – Кажется, ты слишком много о себе возомнил.