Проблема для некроманта

– Я и с этим минимумом буду чувствовать себя новогодней елкой, – буркнула я. В самом деле, дома я ничего, кроме серег, не носила, кольца под рабочие перчатки не надеть, да и кулонам нечего делать под спецодеждой.

– Новогодней елкой?

– Это… – Дверь открылась, и я осеклась. Высвободила руку. – Потом расскажу.

Вернувшийся ювелир положил передо мной лоскут черного бархата, начал выкладывать серьги – все, как на подбор, массивные, с разнообразными висюльками. Я и дома-то таких не надевала, а здесь… еще же заживать уши будут. Я посмотрела на мужа. Тот разглядывал украшения… как-то очень пристально разглядывал. Что не так, они ему не по карману?

– Нет ли чего попроще? – спросила я. Хозяин лавки вопросительно посмотрел на Винсента. Тот потянулся ко мне и пришлось наклониться ему навстречу.

– О деньгах не заботься, – прошептал он мне на ухо. – В определенных кругах считают, если свежеиспеченный муж купил жене дешевые серьги, значит, она не оправдала его доверия. Парень копит на серьги так же, как девушка – приданое, всю жизнь.

Я фыркнула.

– Еще предложи мне в окровавленную простыню замотаться, чтобы никто не усомнился в том, что твое доверие я оправдала.

Не я, на самом-то деле. Я-то как раз бы обошлась без повторной потери невинности. Хотя мой первый раз – в смысле, самый первый – был куда неудачнее. По правде говоря, и вспоминать не хотелось. Зато вчера… да что такое, все мысли в одну сторону!

Винсент приподнял бровь, ухмыльнулся.

– Что, в самом деле нужно замотаться? – изумилась я.

– Нет, – сжалился он, прекращая меня дурачить. – Те, кому такие вещи нужны, несут ее в храм на подносе – так, чтобы все видели.

– Только не говори, что преподаватели магического университета, вступая в брак, следуют этому идиотизму. У вас весьма вольные нравы. Или мне показалось?

– Не показалось. Учитывая средний возраст, когда женятся маги, такие глупости никому не интересны. Но людям всегда нужен повод для сплетен, потому преподаватели магического университета начнут сравнивать стоимость подарков тебе и… – Он осекся.

– У твоих пассий были изысканные вкусы? – не удержалась я от подколки.

Винсент широко улыбнулся, покачал головой.

– Ты же не надеешься, что я отвечу?

Глава 26

Ну кто бы сомневался. Но и я выспрашивать не буду, меньше знаешь – крепче спишь.

– Да мне это и неинтересно. – Я пожала плечами. – Глупо ждать, что такой мужчина, как ты, доживет до своих лет, не оставив шлейфа разбитых женских сердец. Но, в конце концов, женился ты на мне, а не на ком бы то ни было.

На его лице промелькнуло что-то… удивление? Благодарность? Да нет, я сама себе придумываю.

– Возвращаясь к… судачить будут они, но уши-то мои. А от этого, – я ткнула пальцем в особенно массивную пару, – они у меня до колен отвиснут, как у слона. Такие вещи надевают на вечер, не на всю жизнь. Да и то…

Я, наконец, поняла, что меня смущало. Все эти серьги выглядели воплощением стиля «дорого-богато». Ярко. Броско. Безвкусно. Вот почему Винсент так задумчиво на них смотрел. Его-то артефакты, хоть и были крупными, как и полагается мужским украшениям, выглядели элегантно. А это… новогодняя елка и есть.

Но, может быть, здесь принято, чтобы женщины надевали яркие и вычурные украшения? Нет, на ректорше золота было не меньше, чем на Винсенте, но оно не выглядело попыткой надеть на себя все лучшее разом. Я тронула мужа за рукав.

– Я не знаю, что сейчас носят в свете. Помоги мне, пожалуйста.

– Если ты так хочешь, – просто ответил он. Обернулся к хозяину: – Все это больше подходит купчихе, желающей похвастаться состоянием мужа. Убери. Принеси что-нибудь, что подобает даме со вкусом.

Ювелир рассыпался в извинениях, стремительно исчез и так же быстро вернулся. Я выдохнула. Вот из этого уже можно выбирать.

В жизни бы не подумала, что тратить чужие деньги – настолько утомительное занятие. Винсент от своего намерения не отказался, и когда я, наконец, поднялась с кресла, мои пальцы украшало полдюжины колец, оба запястья отягощали браслеты, а на шее висел золотой череп какой-то маленькой птицы. И это не считая шкатулки с кольцом и серьгами для храма, и еще одной – с ожерельем, на которое смотреть было больно, так блестело. Я попыталась отказаться хотя бы от него, но муж был непреклонен.

– Я же сказал: что-нибудь красивое и бесполезное.

Пришлось смириться.

Уже когда мы уходили, ювелир спросил:

– Госпожа, нет ли у вас незамужней сестры? Я бы просватал ее для сына и не спросил приданое.

– Я сирота.

– Жаль… Позвольте еще раз поздравить, особенно вас, господин профессор. И пожелать вам долгой жизни и детей.

Когда мы вышли из лавки и сели в карету, все, на что меня хватило – прислониться к плечу мужа. А еще в храм… и к портнихе.

– И все-таки, что такое новогодняя елка? – поинтересовался Винсент, обнимая меня.

– Это я сейчас. – Я потрясла кистью так, что колыхнулся браслет. Муж недоуменно нахмурился, и я пояснила: – На новый год… мы празднуем ночь, когда один год сменяет другой…

– Мы празднуем Первый день. Весной, когда день сравнивается с ночью.