Проблемы безумно богатых азиатов

Оливер дал отбой и несколько минут смотрел в экран компьютера. Затем нажал на иконку «iTunes» и пролистал свои альбомы, пока не нашел нужную композицию. Щелкнул «Play» — и зазвучала третья ария Калафа из «Турандот» Пуччини155. Оливер сидел и слушал первые несколько куплетов. Когда голос певца зазвучал крещендо, Оливер внезапно вскочил со стула и начал как безумный танцевать по квартире. Это было невероятное облегчение. Потом он рухнул на пол и разрыдался. Все, он в безопасности. Наконец-то. С комиссией от продажи Тайерсаль-парка долгий кошмар последних двух десятилетий наконец закончится. Полтора процента комиссии превратятся в сто пятьдесят миллионов долларов. Этого достаточно, чтобы погасить все его студенческие ссуды и огромные долги родителей. Они не будут богаты, но, по крайней мере, у них хватит денег, чтобы выжить. Его родные снова достигнут прежнего уровня респектабельности. А Оливеру никогда больше не придется летать экономклассом.

Оливер лежал на ковре лондонской квартиры, глядя на потрескавшуюся штукатурку на потолке, которую нужно было отремонтировать десять лет назад, и радостно горланил:

— All’alba vincerò! Vincerò, vincerо-о-о-о! С зарей мне побеждать! Побежда-а-а-ать! Побежда-а-а-а-ать!

*

Разумеется, в исполнении Паваротти. — Примеч. автора

Разумеется, в исполнении Паваротти. — Примеч. автора

3

Отель «Пенинсьюла», Лос-Анджелес

–Да я недоумеваю не меньше твоего, — сказал Алекс Леонг, помешивая кубики льда в бокале для виски прямо пальцем. — Астрид никогда не оставляла Кассиана так надолго. Я не могу представить, что у нее на уме.

Со своего места в баре на крыше Чарли смотрел на пальмы, — казалось, они росли на каждой улице в Беверли-Хиллз. Он не знал, говорил ли брат Астрид искренне или ломал комедию, тем более что Алекс, от которого отреклись родители, был особенно близок с сестрой.

Чарли решил испробовать другую тактику:

— Я боюсь, что у Астрид нервный срыв, а она не может получить профессиональную помощь. Ее никто не видел уже целых пять недель. Увы, ваших родителей это совершенно не волнует.

Алекс с негодованием покачал головой, и в солнцезащитных очках от «Персол» отразились отблески заходящего солнца.

— Я последний, кому можно задать этот вопрос, я же годами не общался с отцом.

— Но ведь ты знаешь родителей достаточно хорошо, чтобы понимать, как они могут отреагировать? — не отставал Чарли.

— Меня всегда считали паршивой овцой в благородном семействе, и, когда родители объявили мне войну, я был, полагаю, готов к этому. Но Астрид всегда была их маленькой принцессой. Из нее всю жизнь лепили само совершенство, не дай бог ей сделать что-то не так! Поэтому ситуация, когда все пошло наперекосяк, должно быть, очень сильно по ней ударила. Признаться, на фоне скандала, в который оказалась втянута Астрид, я выгляжу почти святым. Не могу представить, как родители отреагировали, что должны были сказать…

— Она мне говорила, что родители приказали ей убираться с глаз долой. Но если они обожают Астрид так сильно, как я думаю, то не понимаю, откуда столько бессердечия? Ну, то есть она же не сделала абсолютно ничего плохого! В случившемся нет ее вины, — рассуждал вслух Чарли.

Алекс откинулся на спинку стула и взял горсть орешков с васаби из маленькой плошки на столе.

— Ты должен понять одну вещь про моих родителей: им важна только их репутация. Они заботятся лишь о том, как выглядят со стороны. Отец провел свою жизнь, создавая свое наследие, будучи важным государственным деятелем, и разгребая все это дерьмо, а маму волнует только тот факт, что она первая дама из истеблишмента. Так что все в их мирке должно соответствовать их строгим стандартам. Они отреклись от меня из-за того, что я пошел наперекор их желаниям и женился на девушке, чей оттенок кожи показался им слишком темным.

— Я до сих пор не могу поверить, что они отвернулись от тебя из-за брака с Салимой. Ради бога, она же педиатр, получила образование в Кембридже! — воскликнул Чарли.

— Им плевать, насколько она успешна. Никогда не забуду, что отец сказал мне, когда я объявил, что женюсь на Салиме, пусть даже без его благословения. «Если ты не заботишься о своем будущем, подумай о детях, которые у вас будут с этой женщиной. Еще одиннадцать поколений кровь будет грязной». И это был мой последний разговор с отцом.

— Невероятно! — Чарли покачал головой. — Тебя удивило, что он питал подобные чувства?

— На самом деле нет. Мои родители всегда были расистами и снобами, как и многие их знакомые. Отбросьте богатство и видимую изысканность — и под маской обнаружите чрезвычайно провинциальных, недалеких людей. Проблема в том, что у них слишком много денег, им все легко дается, в итоге они мнят себя гениями, которые всегда правы.

Чарли рассмеялся, сделав глоток пива.

— Мне повезло. Отец всегда говорил, что я идиот, который во всем ошибается.