Проблемы нравственной и этической психологии в современной России

В списке имен, с которых начинаются диссертационные обзоры литературы по нравственной проблематике, обычно приводят имя основателя психоанализа, хотя он скорее «закрыл» для психологии тему нравственности. По замечанию Б. С. Братуся, «после 3. Фрейда многие психологи усвоили, что нравственность нередко просто фальшь, поза, прикрытие истинного лица или – что почти то же самое – внешнее давление, общепринятая форма, цензура. Поэтому, несмотря на декларируемые терпимость и почтение, внутреннее убеждение (часто переходящее в стойкое предубеждение) требует от психолога держаться настороже и подалее от нравственных императивов и рассуждений» (Братусь, 1997, с. 10). В этой публикации 1997 г. автор использует термин «нравственная психология», отмечая: «нравственная психология, по-видимому, впервые постулируется в этой работе» (там же, с. 3)

[9]. Задачи нравственной психологии автор видит в том, чтобы выйти из позиции наблюдателя за «борьбой за человека в человеке» в область этой борьбы в качестве ее инструмента. И тогда произойдет кардинальный поворот: «из психологии, согласной рассматривать нравственное развитие как частный вариант, сегмент своего применения, она становится нравственной психологией, действующей и видящей мир изнутри нравственного пространства, нравственного понимания человека» (там же, с. 10).

В 1991 г. вышла книга Т. А. Флоренской «Диалог в практической психологии» (Флоренская, 1991). Это одна из первых работ, где уже в «новое время» нравственная проблема была поставлена в центр решения всех остальных психологических проблем. Предпосылками идей, разрабатываемых в этом издании, послужило научное наследие А. А. Ухтомского и М. Г. Бахтина. Незримо в книге 1991 г. и явно в более поздних работах Флоренской (Флоренская, 2001, 2006) присутствовал еще один (и основной) источник – святоотеческий подход к пониманию законов душевной и духовной жизни. В качестве этого источника послужили работы православных подвижников и мыслителей: Никодима Святогорца, Аввы Дорофея, Нила Сорского, Феофана Затворника, Павла Флоренского и др. Возможно, и усилиями Флоренской святоотеческая психология со второй половины первого десятилетия 2000-х годов начала оформляться как новое научное направление (Святоотеческая…, 2010), но сейчас нам хотелось бы остановиться на том значении, которое имеют работы Флоренской для нравственной психологии.

Определенные основы нравственной психологии были заложены и в советское время. В этот период нравственные законы, хотя в урезанной форме, были действенной силой в жизни личности и общества, обсуждался переделанный из христианских заповедей «Нравственный кодекс строителя коммунизма». Но эти ненадежные основания рухнули вместе с крушением советского строя. 1990-е годы оказались периодом российской истории, «свободным» от какой-либо общественной морали. Мало авторов, кто оказался в состоянии противопоставить моральному обвалу что-либо основательное. Т. А. Флоренская была одной из этих немногих, но она умела излагать вечные истины и на марксистском языке, потому что люди при любом строе остаются людьми со своей ненасыщаемой тягой к вечному.

Теория личности, которую можно построить, основываясь на научном наследии Флоренской, отличается от всех остальных «теорий» отказом от притязаний на познание личности. Диалогический подход, разработанный ею, допускает, что с личностью другого человека можно вступить в диалог, а также описывает необходимые условия успешности такого диалога для двух его участников – консультируемого и консультанта. Таким образом, личность всегда понималась Флоренской не как «объект» исследования, а как «субъект» общения.

Второе базовое положение ее «теории личности» состоит в утверждении принципиальной непознаваемости личности другого человека, защите «тайны личности». Данное положение согласуется с выводами современных богословов, проанализировавших понятие «личность» в православной традиции. Священник Вадим Леонов, сопоставляя понимание «личности» и «образа Божия» в православном богословии, говорит о том, что эти понятия не подлежат формальному определению и что, хотя исследованию доступны отдельные проявления личностного бытия человека, важно, чтобы эти феномены даже в обобщенном виде не считались сущностью и предельной глубиной личности в человеке (Леонов, 2010, с. 81).

Третье положение теории личности, по Т. А. Флоренской, связано с понятиями «наличное Я» и «духовное Я». Диагностике с помощью психологических методик доступно только «наличное Я».

Четвертое положение обосновывает необходимость следовать принципу «не навреди» в работе психолога. Оно связано с утверждением духовной сферы личности и запретом любой психологической практики, сопряженной с воздействием на духовную сферу.

Пятое положение касается необходимости «оценивания» нравственной позиции личности двух участников диалога – как консультируемого, так и консультанта. Основанием для такого «оценивания» служит соответствие их слов, действий и поступков нравственным заповедям.