Пробудившийся любовник

Фури курил и слушал, как они расписывают прелести новой игрушки, заканчивая друг за друга фразы. Спустя некоторое время он решил вмешаться:

— Боюсь, парни, вы слишком много времени проводите вместе.

Ви покачал головой и пожаловался копу:

— Зря, видишь, теряем время. Брат не оценит. Ему это все до лампочки.

— Предлагаю расстрелять его комнату.

— Это идея. И как раз окна выходят в сад…

— Класс. А то во внутреннем дворе столько машин, что развернуться негде.

Дверь, выходящая в туннель, открылась, и все трое обернулись.

На пороге стоял Зетист… пропитанный насквозь ароматом Беллы и секса, с едва заметной ноткой запаха собственника.

Фури застыл и глубоко затянулся. «Господи… Они были вместе».

Он с трудом сдержался, чтобы не броситься в дом проверять, живали Белла. И принялся расчесывать ноющую грудь.

Близнец получил то, о чем он сам мог только мечтать.

— Как там внедорожник — ни с места? — спросил Зет.

Ви подошел к компьютеру.

— Нет.

— Покажи мне.

Когда Зетист подошел и наклонился, Вишу ткнул пальцем в экран.

— Вот он. Если поедет, я отслежу путь.

— А можно влезть в этот «эксплорер», не потревожив сигнализацию?

— Тоже мне, бином Ньютона. Если после заката он еще будет там, я впущу тебя внутрь.

Зет выпрямился.

— Мне нужен новый телефон.

Вишу открыл ящик стола, вытащил трубку и поколдовал над ней.

— Готово. Я разошлю всем твой новый номер.

— Позвони, если эта тачка оживет.

Когда Зетист повернулся к ним спиной, Фури еще раз пыхнул косячком и задержал дыхание. Дверь в туннель громко захлопнулась.

Не отдавая себе отчета, Фури раздавил окурок и бросился вслед за братом.

Услышав за собой звук шагов, Зет остановился. Свет с потолка подчеркнул резкую линию его подбородка, шрам на лице и глубокие впадины щек.

— Что надо? — спросил он, нахмурившись. Низкий голос отрикошетил от стен. — Подозреваю, хочешь спросить о Белле.

— Может быть. — Фури остановился. — Да.

Зет опустил глаза и стал разглядывать пол тоннеля.

— Ты ведь чувствуешь на мне ее запах?

В повисшей тишине Фури отчаянно захотелось еще разок затянуться.

— Я только хотел узнать… Все ли в порядке после того, как ты с ней… переспал?

Зет скрестил руки на груди.

— Все хорошо. И, гарантирую, больше ей этого не захочется.

«Господи…»

— Почему?

— Я заставил ее… — Зет закусил искалеченную губу. — Ладно, забудь.

— Что? Что ты натворил?

— Заставил ее сделать мне больно.

Когда Фури отпрянул, Зет грустно рассмеялся.

— Такие дела. Так что не беспокойся, больше она ко мне не сунется.

— Как… В смысле, что случилось?

— Ты уверен, что хочешь это знать?

Зет впился взглядом в лицо Фури. Тот вздрогнул от неожиданности.

— Честно говоря, брат, твои чувства к Белле мне давно известны. И я очень надеюсь, что, когда все устаканится, ты сможешь с нею… быть.

«Что он? Совсем рехнулся?» — подумал Фури.

— Интересно, как? Ты же ее пометил.

Зетист поскреб в затылке.

— Не совсем.

— Врешь.

— А тебе что за разница? Не сегодня-завтра она оклемается после своего посттравматического… черт знает чего… и захочет кого-нибудь нормального.

Фури покачал головой, отлично зная, что если мужчина-вампир поставил на женщине свою метку, то будет любить ее до самой смерти.

— Зет, ты псих. Как можно хотеть, чтобы я был с ней? Это ж самоубийство.

Грусть на лице брата потрясла Фури до глубины души. Это была неподдельная грусть, глубокая, как океан.

Когда близнец шагнул к нему, Фури напрягся, ожидая любого сюрприза.

Но Зет только поднял руку и коснулся его лица. Трудно вспомнить, когда в последний раз брат обращался с ним по-доброму, да и было ли это вообще.

Лаская пальцем гладкую щеку, Зетист тихо шептал:

— Я мог быть таким, как ты, но упустил свой шанс. В тебе есть все, что нужно Белле: сила, честь и доброта. Ты позаботишься о ней. Я хочу, чтобы ты о ней заботился.

Зетист опустил руку.

— Ты для нее подходящая пара. С таким хеллреном она утрет глимерии нос. Будет тобой гордиться.

Соблазн кружился в воздухе, разжигая основной инстинкт. Но как же близнец?

— Побойся бога, Зет. Как ты будешь жить, зная, что я с ней?

В тот же миг мягкость в голосе Зета пропала.

— По мне, что ты, что кто-нибудь другой, — одинаково больно… А я, по-твоему, не привык к боли?

Губы Зета сложились в гадливую ухмылку.

— Да она мне — сестра родная.

Фури вспомнил, как Белла отказалась пить его кровь.

— А ты не думаешь, что она тоже имеет право голоса?

— Она все поймет. Она не дура. Скорее наоборот.

Зет отвернулся и зашагал по тоннелю. Потом остановился. И, не оборачиваясь, сказал:

— Есть еще причина, по которой я хочу, чтобы был ты.

— А причина-то хоть разумная?

— Ты должен быть счастлив.

У Фури перехватило дыхание. Зетист шепотом продолжал.

— Ты не знаешь, что такое нормальная жизнь. Никогда не знал. А Белла будет о тебе заботиться. Это то, что нужно, то, чего я хочу… для тебя.

Фури попытался что-то сказать, но Зет оборвал его:

— Помнишь, в пещере… когда ты меня спас? Мы сидели и ждали, пока зайдет солнце.

— Да, — прошептал брат, разглядывая спину близнеца.

— А вонь тухлой рыбы? Помнишь?

— Я помню все.

— Знаешь, я до сих пор не забыл, как ты смотрелся на фоне стены: лохматый, как черт, мокрый, в кровище. Одним словом, красавец.