Пробуждение

– Один вопрос, Уилл, – сказала Брук. – Почему они гоняются за тобой?

Уилл покачал головой.

– Думаю, ответ могли знать мои родители – если учесть, как часто мы переезжали из одного города в другой. – Он рассказал о том, что родители всегда велели ему не выделяться из общей массы учеников, что в школе он всегда держался в тени по всем предметам, и в спорте тоже. – А потом я шикарно сделал этот тест, – сказал он. – Если бы не это, мои родители могли быть еще…

Брук села к нему поближе и взяла его за руку.

– Что бы ни происходило, – сказала она негромко, – я очень рада, что ты нам все рассказал. И мы все тебе поможем.

У Уилла ком подступил к горлу, защипало глаза. По другую сторону от него села Элиза и погладила его плечо. От «забрала» почти ничего не осталось.

– Значит, все взаимосвязано, – глубокомысленно проговорил Аджай. – «Рыцари», раздевалка, туннели, ведущие к Крэгу, и то, что случилось у тебя дома. Теперь бы только понять причину всего этого.

Уилл посмотрел на Элизу, а когда они встретились взглядом, он мог поклясться, что услышал ее мысли – вернее говоря, просто уловил ее мыслительный процесс. Она словно бы «передала» мысль в его голову.

«Ронни знал об этом».

– Скажу вам, что думаю я, – объявил Ник, взбудораженно расхаживая по комнате. – Я думаю, что ублюдкам, которые вытворили все это с тобой, самое время надрать задницу, и…

– Полегче, Тарзан, – прервала его Брук.

Аджай встал на колени рядом с Уиллом, чтобы получше рассмотреть механическую птицу.

– Могу я попозже в ней покопаться, Уилл?

Уилл кивнул.

Аджай завернул птицу в полотенце и взял.

– Мне нужно поговорить с Элизой, – шепнул ему Уилл.

– Брук, зайди ко мне, пожалуйста, – попросил Аджай. – Хочу тебе кое-что показать. И ты тоже, Ник.

– В чем дело? – раздраженно спросил Ник.

– Мне нужна твоя помощь, – ответил Аджай. – Пойдем.

Уилл встретился глазами с Аджаем и взглядом его поблагодарил. Как только Аджай, Ник и Брук ушли, Уилл сел напротив Элизы.

– Скажи мне, – бережно произнес Уилл, – что знал Ронни?

Элиза вытаращила глаза.

– Как ты…

– Точно не знаю, – признался Уилл. – Но ведь я прав, да? Ронни что-то знал об этом и сказал тебе.

Элиза прижала кончики пальцев к вискам и с силой потерла их, словно сражалась с мигренью. Тонкие пряди черных волос занавесили ее глаза.

– Они все время его доставали, – проговорила она. – Тодд и Лайл, и все остальные. А он был такой стеснительный и все время жаловался на то, как тоскует по дому. Мы решили, что он безнадежен. У него на лбу словно бы красовалась здоровенная буква «Ж», что значило – «жертва». А потом он влюбился в меня. Так нелепо, смешно… Начал ухаживать. Играл на флейте, представляешь? Писал стихи, подумать только.

– Он их писал тебе?

Элиза поджала губы.

– «Как измерить расстояние, которое преодолевает улыбка?» Пристрели меня из длинноствольного ружья, разве я похожа на девушку, которая любит стихи?

Уилл увидел ответ за протестом, отразившимся в ее встревоженных глазах.

– Да, от этого ты наверняка была в ужасе.

– Лучше не будем. Мы все знали, что он гений, хоть и жуткий чудак при этом. Он был смешной, он был неуверен в себе, и это было… неожиданно. Уверенность он начал обретать только тогда, когда стал работать в лабораториях. С тех пор эти мерзавцы даже перестали его поддразнивать. Но он никогда нам не говорил, над чем работает.

– Даже тебе не говорил?

– С какой стати он бы стал откровенничать со мной? У нас с ним не было серьезных отношений. Ну, то есть какое-то время мы с ним вместе проводили, и я… – Она заметила, что Уилл ей не верит. – Ну, ладно, мы сблизились. А за месяц до окончания семестра что-то случилось. Он просто меня… словом, как отрезало.

– Почему?

Нефритовые глаза Элизы наполнились болью и злостью.

– Не знаю. Я пыталась выяснить. Про него, про себя и что не так. Я не знаю, успел ты заметить или нет, но я кое-что умею в плане того, чтобы узнать о чужих чувствах.

Уилл выпалил:

– Я это вижу.

– Но я не смогла прочесть ни единого сигнала от Ронни. Вместо умного и трогательного чудака я видела только опущенный железный занавес. А я ему рассказывала о себе… такое, о чем я больше никогда никому не рассказывала. Я ему доверяла, а он совсем закрылся.

Уилл понял, что разговаривать нужно очень осторожно. Одно неверное слово – и Элиза сама закроется.

– И все-таки – о чем знал Ронни, Элиза?

Элиза бросила на него гневный взгляд – словно пронзила его глазами насквозь. Уилл попытался раскрыть свое сознание, чтобы она увидела – если это было ей нужно, – что он ей доверяет.

– В последний день семестра, – сказала Элиза, – мы собирали вещи перед тем, как разъехаться на лето. Ронни остановил меня в кампусе и посмотрел на меня так, как только он мог на меня смотреть – по-доброму, нежно, застенчиво. Он словно хотел мне показать, что это он, что он открыт, и я… сумела ненадолго заглянуть внутрь него.

Она отвела глаза. Уилл постарался вернуть ее взгляд.

– Что ты увидела?