Пробуждение

"Ты в порядке?" Маркус повернулся к ней. "Ты не должна была видеть это", — пробормотал он.

Она растерялась, когда он на мгновение прижал ее к себе, потирая успокаивающе рукой по ее спине. Имел ли он в виду, что она не должна была видеть это, потому что ему было жаль, что она может расстроиться, узнав о продолжающейся ссоре между ним и ее семьей? Или что она не должна была видеть это, потому что он не думал, что это ее дело?

"Я в порядке".

"Из-за меня ты опоздала на концерт". Он выглядел обеспокоенным и обнимал ее, Кора почувствовала, как все ее напряжение уходит. Она испытывала искушение, такое искушение, чтобы притвориться, что Маркус был просто красивым бизнесменом, который владел ночным клубом и концертным залом, а она — его жена. Притвориться, что они нормальная пара.

Но с ней было покончено. За мгновение до этого она видела настоящую любовь на лицах Кристофера и Айрис. Когда Маркус с нежностью смотрел на нее, она была красивой собственностью. Игрушка, которой ему не нужно было делиться. Это было так больно, знать, что настоящая любовь — это не то, что она может иметь. Не такая любовь, как у Криса и Айрис — сладкая, хрупкая и невинная. Маркус не понимал таких чувств, и если бы она попыталась объяснить ему это, он бы рассмеялся над ней.

Она отстранилась и скрестила руки на груди.

Маркус нахмурил брови, но лишь сказал: "Хайп отведет тебя в твою личную ложу. Я буду там во второй половине, после того как закончу разговор с некоторыми людьми".

Он не дождался ответа, прежде чем передать ее Хайпу и ушел в окружении телохранителей. И он ни разу не оглянулся.

Глава 3

Кора сидела в красивой ложе, глядя вниз на полированный деревянный пол сцены, в ожидании дебюта "Сироты" на Новом Олимпе.

Она посмотрела на пустое место рядом с собой. На секунду ей захотелось, чтобы Маркус был здесь с ней и посмотрел все представление. Но потом она покачала головой.

Так будет лучше. Маркус, может быть, и придет, но это было бы не свидание. Они не были такой парой, и Кора нуждалась в каждом напоминании, если собиралась преодолеть свое нелепое увлечение собственным мужем.

От размышлений ее отвлек выход на сцену "Сироты". Толпа тут же начала сходить с ума.

Охрана напряглась, чтобы удержать их от выхода на сцену. "Сирота" только вышел, а перед сценой уже лежала куча роз и кружевного белья.

"Сирота" сел на предоставленный табурет, очень похоже на его позу за кулисами. Он наклонился вперед к микрофону. Сцена погрузилась в темноту, за исключением одного прожектора, светившего над его головой.

"Это для Айрис", — сказал он своим хриплым голосом, и фанаты закричали в экстазе. Кора видела, как один из них потерял сознание, упав на охранника, который пытался удержать барьер между толпящимися фанатами и сценой.

Потом заиграл "Сирота".

И Кора забыла обо всем. Концертный зал, ее сложные отношениях с Маркусом, даже о прерывистых криках поклонников.

Музыка.

Его голос.

Он был призрачным, полным такой тоски и… любви.

Он ничего не сдерживал. Он раскрыл себя, прямо там, на сцене, чтобы все увидели и разделили. Но нет, это было не для всех. Он не смотрел на толпу, как это делают обычные певцы.

Это было для нее. Айрис. Каждый раз, когда он поднимал глаза, его взгляд фокусировался только на одном месте, и Кора знала, что это должно быть то место, где сидела Айрис.

Когда он пел о звездах в ее волосах и о том, что она — мелодия, воплощенная в плоть, и о том, как стрела Купидона пронзила его кровь и кости…

Кора держалась спокойно, даже когда слезы текли по ее щекам. Ее тело покрылось мурашками, но это было намного больше. Его музыка переносила. Она была экстатической. Трансцендентной. Сокрушающая душу.

И она не прекращалась, пока не прозвучал последний гитарный аккорд.

Кора вдохнула со всхлипом, ее пальцы сжались на перилах, эхо его голоса все еще разносилось по клубу.

И тут реальность рухнула вниз.

Поклонники, в основном женщины, кричали о своем удовольствии. Шум был болезненным, пронзительным, но Кора по-прежнему не слышала ничего, кроме последней песни, звучащей в ее ушах.

И если ты умрешь раньше, чем я проснусь,Я отдам свою душу, и они заберут ее,Я приду к речным воротам,

Я приду и усыплю богов,И украду тебя домой.Навсегда моя.Вечная любовь.Навсегда.

Кора сидела со вздохом, чувствуя себя напряженной и натянутой, как гитарная струна. Она не была уверена, что сможет стоять, даже если попытается.

"Сирота" не двигался со своего места в центре сцены. Он снова выглядел совершенно обычным.

Пока он не начал играть на бис. Тогда он снова преобразился каким-то образом. Как будто его голос распространялся по всему помещению, заставляя его казаться больше, чем просто одетый человек, стоящий перед ними.

Его голос обещал что-то и ласкал слова песен. С каждой минутой энергия в комнате становилась все выше и выше, пока ноющая потребность стала напряжением, которое никто не мог игнорировать.