Пробуждение

– Отдел, который я возглавляю, помогает человеку разобраться как в себе самом, так и в других весьма сложных и запутанных психологических проблемах, возникающих в его жизни и приводящих к депрессиям, а то и ещё хуже. С помощью нашего оборудования мы моделируем ситуацию и, образно говоря, транслируем её в мозг на подобии фильма. В каждом случае сценарий уникален. Пациент воспринимает всё как беспрекословную реальность. В каждом сценарии есть ключевые моменты, где он должен сделать тот или иной выбор, который и определяет его, так сказать, истинные наклонности. То есть, в реальной жизни человек, бывает, принимает судьбоносные для себя решения под влиянием, например, плохого настроения, самочувствия или ещё чего-то, а во время нашей процедуры задействовано подсознание. И Ваш выбор диктуется не эмоциями, а Вашим «я», что ли.

Доктор Шольц отодвинул от себя чашку и, закинув нога на ногу, продолжал:

– Не всё, что Вы сейчас помните, было на самом деле. Часть воспоминаний – это результат нашего вмешательства. Но это временный эффект, скоро всё станет на свои места. Вы всё вспомните, что было на самом деле, а что – нет!

Доктор сделал короткую паузу, затем продолжил:

– Мистер Ксенакис, когда Вас привезли к нам, Вы были в весьма плачевном состоянии: глубокая депрессия на фоне сильной алкогольной интоксикации. Всё это замешано на Ваших отношениях с женой, а точнее с их разрывом, – он помолчал, барабаня пальцами по столу. – Вы очень сильно её обидели… – доктор снова замолчал, – но она замечательная женщина! Как Вы думаете, почему она согласилась на этот эксперимент? Ведь без её участия всё это не имело большого смысла. А главное, помните: Вы свой выбор сделали, и она это видела!

Доктор Шольц поднялся и, взяв в руки брошюру, подытожил:

– Теперь Вы в курсе всех событий, какие-то детали вспомните в течение ближайших дней, а теперь пришло время Вам увидеться с женой, готовы?

– Натали здесь?! – Майрон вскочил на ноги.

– Да. Она сейчас в соседней комнате. Она нас видит и слышит сквозь это зеркало, – и Шольц указал на стену.

Майрон бросился к двери. Открыв её, он выбежал в просторный светлый холл. И первый, кого он увидел, была Натали. Она стояла и смотрела прямо на него, и в глазах её виднелась и затаённая боль, и надежда.

Майрон бросился к ней и заключил в объятия:

– Здравствуй, родная! – шептал он ей сквозь сведённые от рыданий губы. – Как я рад, что ты здесь! Я люблю тебя и только тебя! Ты – жизнь моя! Прости! Прости меня за всю ту боль, которую я тебе причинил! Если ты уйдёшь, то лучше бы я не просыпался вовсе! – фразы слетали с его губ скороговоркой, точно Майрон боялся, что вот-вот она оттолкнёт его, развернётся и уйдёт навсегда, так и не дослушав, как сильно он сожалеет, и как сильно любит её.

Но Натали и не думала уходить. Она тихо плакала, положив голову на плечо мужа…

Доктор Шольц провожал их до выхода из клиники. На прощание он пожал Майрону руку и сказал:

– Мистер Ксенакис, Вы получили ещё один шанс! Не потратьте его зря.

Тот повернул голову и нежно посмотрел на жену:

– Спасибо Вам, доктор, за всё, что Вы для нас сделали! Я не забуду этот урок, можете не сомневаться. Теперь я точно знаю, на что потрачу остаток своей жизни: приглашаю Вас на открытие новой организации: «Ценим Жизнь»!

И, тепло попрощавшись с доктором Генрихом Шольцем, Майрон и Натали вышли на улицу.