Пробуждение Гиганта (СИ)

— Я была не в пансионате. Я была в Империи, занималась шпионажем. А сейчас я тут, чтобы убить тебя и всю твою семью… — оружие ложится в руку Эрики, а подруга бледнеет. Эрика не знает, что сказать ещё в такой момент. “Разве что…” — Прости…

Рука Эрики зажимает рот обессилевшей девушке, а шпилька со всей силы вонзается ей в шею. Несколько колющих ударов, и графиня Лиговская падает на пол, истекая кровью. Её тело ещё дрожит и дёргается, но жизни в нём уже нет. Глаза жертвы стекленеют, а Эрика осматривает себя и окровавленную пижаму. Она дрожит от волнения и страха. Это не первое убийство, но это и не простая жертва. Это был человек, с которым Эрику что-то связывало, который был к ней добр и приветлив. А она заколола её, как животное на бойне.

— Мисс Кайндхарт, — подаёт голос Амелия. — Пойдёмте. Оставьте её тут.

— Да, — хрипло отвечает Рыжая. — Пошли скорее, работы ещё много.

Постепенно шок проходит, уступая место привычному прагматизму. Она снова в работе. Вскоре дом заполняется газом. Взломав замок в винный погреб, куда газ ещё не попал, девушки прячутся там. Если взрыв и будет, то самое безопасное место — это в винном погребе.

И через несколько минут весь дом сотрясается до основания. Первый и второй этажи рушатся, погребая под собой всё семейство Лиговских и прислугу. Обломки падают в разные стороны, а в близлежащих домах выбивает стёкла. Эрика и Амелия выбираются из погреба и попадают прямо в эпицентр пожарища. Они закрывают лицо влажными тряпками от дыма и огня, но он всё равно жжёт их руки и ноги. Ожоги должны остаться правдоподобным алиби при рассмотрении этого теракта. Девушки быстро пробираются через развалины и огонь и выбираются на улицу, откашливаясь. Их встречают удивлённые жители улицы, где-то кричат о пожаре, все суетятся и бегают вокруг, но толка от этого мало. Дом уничтожен, все улики стерты пожаром и взрывом.

Эрика окончательно приходит в себя в травмпункте. Там её ожоги обрабатывают, осмотр показывает, что всё не так уж и плохо, как бы не выглядело, а потом её и Амелию отпускают домой. У дверей их уже ждёт экипаж со знакомым возницей, который молча довозит их до дома.

Спать не хочется, да и тело болит после таких приключений, поэтому Эрика наливает себе и Кукле вина, и они вместе накрывают полуночный завтрак.

— Я сожалею, Кайнди, — проговаривает Бжижек.

— Не надо, — откликается та. — Мы сами выбрали эту дорогу, и вот они…ямы…

— Да, как в Книге Добродетелей…

— Каким бы чужим ни было это учение, мне кажется, что в нём намного больше смысла, чем в книгах о Боге, которые в ходу тут. По крайней мере тебе честно говорят, что отвечать за свои дела ты будешь не когда-то потом, а прямо в этой жизни. Это заставляет задуматься, — Эрика смотрит на вино. — Ладно, забудем пока об этом. Мы сделали дело, скоро к нам будут вопросы у властей. Так что всё только начинается. У нас есть ещё несколько целей в городе, так что не будем расслабляться.

— Интересно, как там остальные…

— Сложный вопрос, у них свои задачи в столице, так что мы их ещё не скоро увидим. Времени пока полно, так что сейчас можно отдохнуть. Пока что нам надо поддерживать нашу легенду…

— Мы пойдём на похороны?

— Да, это тоже придётся пережить, так что держись, испытаний будет всё больше.

Похороны были организованы тихо. Родственники Лиговских не хотели устраивать показательное выступление из этой трагедии. Но Эрика и Амелия были приглашены. Они положили цветы на могилу Констанции, попрощались со старшими графьями и ушли. В полиции дела тоже прошли довольно гладко. Их опрашивал купленный деньгами Партии инспектор, который задал общие вопросы, записал общие ответы и отпустил их по-протокольному. В целом, все были довольны. Разве что кроме самой Эрики и её спутницы.

— Как быстро учишься не жалеть на этой работе, — заметила Бжижек в один из полдников. — Мы ведь не плакали на похоронах…

— Да, есть в этом доля правды, — откликнулась Эрика. У них было свободное время, чтобы поговорить о душевных тревогах. Вместе девушкам было спокойнее и проще.

А в это время Вебер и Майк заигрывали деньгами Отца-Основателя на чувствах униженных и оскорблённых. В этот вечер у них был визит к Штыку, ветерану войны, который собрал вокруг себя банду таких же фронтовиков, от которых государство отвернулось. Их судьба была незавидна, но они ещё могли пригодиться, пусть и не королю, а Синоду. Веб всё это время наводил мосты между различными нелегальными сообществами, кланами и синдикатами Столицы, которых хватало, чтобы поднять в городе бунт и даже захватить власть на короткое время. Эти люди были изгоями в своём отечестве, в них кипела ненависть, а их моральные принципы были недалеки от того, чтобы поднять руку даже на святое.

— Стволы, перья сдаём, парни, — пробурчал внушительного вида воротила, стоящий в импровизированной прихожей с чёрного входа кабака. Веб посмотрел с недоверием, но нож сдал, Палаш слегка колебался, но на повторное требование нарываться не стал. Хотя без ножа Майк чувствовал себя, как без рук.