Пробуждение. Пятый пояс

— Выжать? — меня разозлило слово. — Мне ни к чему выжимать их. Выжимать я буду тех, кого нанял и заплатил им немалые деньги, — Артус отчётливо скрипнул зубами, но я говорил не только о нём и тут же намекнул об этом. — И тех, кому даю лечение, которого они не могли получить так дёшево и просто. Всего год службы, лучшее предложение во всём Поясе, не так ли? — перевёл взгляд на Зеленорукого, который лишь усмехнулся, на Дараю, а затем и на Травера. Спросил уже лично его. — Это ведь будет справедливо?

Он промолчал, хотя наливающиеся светом над его головой символы, словно раздуваемые ветром угли в костре, давали мне ответ и так. Но я мстительно потребовал:

— Это справедливо? Отвечай.

Он нехотя выдавил из себя:

— Да, справедливо, господин Ирал.

Я покачал головой, разочаровано подведя итог наблюдениям:

— Врёшь даже самому себе, не желая отступать от своих обид и расплачиваться за своё прошлое. Как хочешь, — вернулся взглядом к хмурящему брови Артусу и признался. — Я размышлял о создании фракции много недель подряд, представлял себе, как это будет, как это устроить, что нужно будет делать. Есть здесь и сейчас, которое можно обустроить и решить только силой, деньгами и могучими идущими. А ещё есть будущее, которое могут решить только молодые поколения. Можно рассчитывать на детей тех, кто пойдёт за мной. Если они будут. А можно положиться на детей, которые уже пришли ко мне.

— На этот мусор?

— изумился Артус и процедил. — Отребье, ни к чему не годное, такие же, как и их сгинувшие родители. Была бы моя воля, я бы вышвыривал их в Тюремные пояса, а не платил за них налог. Глава этого города слишком милосерден. Прямо как вы, уважаемый Ирал. Видимо, тоже думает, что они что-то да смогут в будущем. У баранов не может родиться тигр.

И только мой талант позволил мне услышать едва различимую мыслеречь.

— Вот ублюдок. Слышишь? Он бы вышвырнул нас, если бы ему дали такую власть. Как он только посмел марать наших родителей? Что он вообще знает о них?

— Тихо, тихо, брат. Терпи, брат, и следи за лицом. Он никогда и не скрывал того, что ненавидит таких, как мы.

На мои губы выползла ухмылка. Это точно общаются мыслеречью не дети. Это Мечи, подчинённые Артуса. Похоже, и среди них есть выходцы из тех, кого он считает мусором. Что же, раз они люди подчинённые, слабые и вынуждены молчать, то не буду молчать я. Если ко мне не хочет идти Третий Меч союза, то кто сказал, что не придут простые Мечи? Как он их там называл? Железные?

— Знаешь, — с наслаждением сообщил Артусу, — моя мать была сиротой. Всего в своей жизни она добилась сама, поднявшись от никого до одного из самых уважаемых людей в городе пяти звёзд и это было ещё до того, как она встретила отца. Да и я у неё неплохо вышел. Сын сироты, той, которая когда-то воровала еду, чтобы выжить, сейчас могу купить твои услуги, Властелин Духа, на деньги, которые заработал сам, своими руками. Я отношусь к такому с юмором, но боюсь, услышь тебя сейчас она сама или моя сестра, долго бы ты после этого не прожил.

Он поджал губы, с усилием выдавил из себя: