Пробуждение Ваирагии

— Обижаешься? Не нужно. Я пришёл, чтобы посмотреть на тебя и убедиться, что у тебя всё в порядке. Я бы ушёл сразу и не стал бы с тобой говорить, но из-за Дэйше пришлось задержаться. Шэхар больше не будет тебе докучать.

— Могут прийти другие.

— Другим понадобится ещё тебя отыскать. У тебя будет достаточно времени, чтобы вырасти и стать сильнее. Главное — помни: не существует проблем, есть лишь возможности.

* * *

— Что будете делать теперь? — спрашивает Гирард, стоя вместе с Фролом и Эялой напротив двух райканов у подножия лестницы, ведущей в долину храма.

— Моя миссия теперь бессмысленна, — пожимает плечами Дэйше. — Если в Ардане есть ещё шэхары, то я должен предупредить их. Сейчас это важнее.

— Я вернусь к своим, — кивает Талгас. — А вам стоит увести мальчика отсюда. Куда-нибудь подальше. В такое место, о котором никто не будет знать. Даже вы.

— Согласен с Талгасом, — кивает Дэйше. — Королева знает, где мальчик, и отправит сюда больше сил, чтобы его забрать. Ради Косы Тьмы враг пойдёт на всё.

— Понятно, — старый хранитель поглаживает бороду. — Однако Гиртан останется здесь. Орден способен защитить своих учеников.

— Настоятель…

— Не смею вас более задерживать, — Гирард машет рукой на райканов. — Идите.

Хранители разворачиваются и уходят в сторону храмовых построек.

Некоторое время райканы смотрят им в спину.

— Глупо, — вздыхает шэхар. — Они не понимают, на что способна королева.

— Поэтому я останусь. Буду неподалёку, пригляжу за мальцом из тени.

— Хранители могут тебя почувствовать.

— Я буду осторожен. Безопасность Гиртана важнее.

Талгас опускает ладонь на плечо Дэйше.

— Нам пора.

— Да, — кивает шэхар.

Тёмные поднимаются по лестнице в молчании, лишь слышен стук каблуков сапог о ступеньки. Талгас размышляет о лжи, которую он вынужден был сказать мальчику. Он не оставит Райсэна одного, иначе не сможет потом смотреть в глаза Аштариен. Но и сближаться с пацаном нельзя, иначе тот привяжется к райкану, что сделает ребёнка уязвимым и зависмым. Нет, пусть учится самостоятельности, тем более что Тьма всегда постигается по наитию — так обучаются все райканы и кадиры. Пусть у Райсэна сейчас и запечатана тёмная ваирагия, но это только к лучшему — светлой наставнице будет легче раскрыть дар своего ученика.

Теперь ещё и Рэнрай… мальчишке пока не следует знать, что он под защитой божественного оружия — чтоб не расслаблялся; во всём надеяться на подобное покровительство не следует, ибо в некоторых случаях для мальчика лучше будет спастись бегством, чем вступать в заведомо проигрышный поединок. Тем более что ему рано брать в руки Косу Тьмы, Райсэну пока не хватает силёнок для этого. У владения божественным артефактом есть своя цена — Рэнрай, даруя разрушительную мощь, постепенно поглощает силы своего обладателя и может убить, если тот окажется слишком слаб. Пусть мальчик сначала подрастёт, окрепнет, а дальше видно будет.

Лестница осталась позади, двое тёмных пожали друг другу руки.

— Не торопись доверять нашим собратьям, Дэйше, — Талгас тяжело вздыхает. — Где есть один порченый, может быть и второй.

— Да уж… не ожидал. Одор казался обычным шэхаром.

— Некоторых враг заставит пойти на предательство. Даррат найдёт способ, а других может использовать втёмную.

— Как меня… — шэхар до боли стискивает пальцы в кулаки.

— Да. Поэтому будь внимателен и осторожен.

Дэйше кивает.

— Да пребудет с нами тень Матери, брат.

— Да пребудет, — отвечает Талгас на прощание.

Часть III. Пробуждение ваирагии. Глава 22

Чёрный серп луны сияет первозданной Тьмой, белое лучистое солнце окутывает всё ослепляющим светом. Луна и солнце сливаются друг с другом, порождая безумную пляску света и теней, то скручивающихся в спирали, то превращаясь в пронзающие пространство копья.

Зирани тянется рукой к вспыхивающим и гаснущим вдали луне и солнцу. Бредёт к ним, словно сквозь нескончаемый поток чёрного ветра, треплющий её одежды и огненно-рыжие локоны. Девочка щурится, прикрывает слезящиеся глаза рукавом от яростных порывов.

«Я должна пробиться! — проносится в спутанных мыслях. — Но зачем? Куда я иду? Где я? Не важно. Я должна пробиться! Должна! Пробиться!»

Чем дальше Зирани продвигается, тем сильнее сопротивление ветра, но, несмотря на все усилия, луна и солнце остаются всё так же недосягаемы.

«Тьма и Свет — твоя судьба, — слышит в голове девочка бархатистый женский голос. — Твой путь. Иди к ним».

Зирани просыпается посреди ночи в своей койке, вдруг открыв глаза. Она лежит, не шелохнувшись, но до сих пор чувствует в теле отголоски напряжения, которое осталось где-то во сне.

— Тьма и Свет, — еле слышно шепчет девочка в пустоту, — судьба и путь. Тогда… почему луна и солнце, а не два солнца?

Она поворачивается сначала на один бок, потом спустя некоторое время на другой, пытаясь заснуть, но сон больше не идёт. Какое-то беспокойное чувство в груди мешает заснуть. Чувство, словно её кто-то или что-то зовёт.