Читаем Продам свой череп полностью

- Чайковский, - сказал Одиссей. Других композиторов он не знал.

- Сам ты Чайковский! Военный музыкант Макс Кюсс.

- Немец?

- Сам ты немец! Еврей. Он, как и ты, из Одессы...

- Но я не еврей!

- Да не о тебе речь. Кюсса призвали на военную службу и отправили во Владивосток. Отсюда он ушёл на русско-японскую войну, а вернувшись, стал служить капельмейстером 11-го Восточно-Сибирского полка, расквартированного на Русском острове. Здесь он и написал вальс «Амурские волны». Это была целая романтическая история, мне её рассказал Саныч...

В отличие от Париса и Одиссея Лена проявила интерес к рассказу.

- Романтическая? - переспросила она.

- Да. В полк был прислан из Петербурга новый командир, полковник Кирилленко. Вместе с ним приехала его жена, Вера Яковлевна, которая была на 25 лет моложе мужа. Макс Кюсс влюбился в неё с первого взгляда, но никаких шансов у него, конечно, не было: унтер-офицер не мог конкурировать с полковником. Тем не менее, Макс Кюсс объяснился Вере Кирилленко в любви и, как и следовало ожидать, получил отказ. Под впечатлением своей безнадёжной любви Кюсс написал вальс и назвал его «Амурские волны».

- Откуда здесь взялся Амур? - лениво бросил Парис. - Он далеко отсюда - в Хабаровске. Твой Кюсс, наверное, спутал его со здешним Амурским заливом. Так и надо было назвать вальс - «Волны Амурского залива».

- Может быть, - не стал спорить Патрокл.

- Ах, мальчики, ничего вы не понимаете! - вскочила со своего места Лена. - Амур - это ведь не только дальневосточная река, Амур - это ещё и древнеримский бог любви, и название «Амурские волны», как мне кажется, символизировало несчастную любовь, уплывающую далеко по волнам... Жалко мне Макса...

- А меня? - страдальчески спросил Парис. - Я уже час подпираю стену.

- Тебя тоже, - засмеялась Лена.

- Тогда пошли танцевать!

- Ну, пошли, - нехотя согласилась она и пробормотала себе под нос: - Назло надменному соседу...

«Надменный сосед» стоял неподалёку и любезничал с миссис Смит. Он, между прочим, рассказывал ей в полушутливой манере о том, что его фамилия - Кузнецов - международная, родственная украинской Коваль, польской Ковальский, немецкой Шмидт, английской и американской Смит. «Так что мы с вами, Лиз, однофамильцы». «И что из этого следует?» - кокетничала миссис Смит. «Да так, ничего... By the way, у нас есть такая поговорка: человек - кузнец собственного счастья. И несчастья тоже...»


Американцы - сознательно или нет - навязывали русским детям свою культуру, обычаи и традиции..

- Дети, через неделю мы будем праздновать хэллуин!

- Как вы сказали, Лиз, хуливин? Что за дурацкое название?

- Хэл-лу-ин. В буквальном переводе «Святой Вечер», отмечается в канун Дня всех святых. О, это замечательный праздник, весёлый и страшноватый...

- Весёлый и страшный одновременно? Разве так бывает?

- Да. Но страшный... как это по-русски... понарошку!

- Расскажите.

- Одним из основных атрибутов праздника является «светильник Джека» в виде головы из тыквы с вырезанными в ней глазами и ртом с подсветкой. Это связывают с ирландской легендой о человеке по имени Джек, старом фермере, любителе азартных игр и крепких напитков. Он дважды обманывал дьявола, а после смерти не попал ни в рай, ни в ад, так как дьявол ещё при жизни Джека поклялся не забирать его душу. Грешник обречён скитаться по миру с тыквенной головой с горящей свечой или тлеющим угольком внутри неё. Вообще на этот праздник зажигается много огней. Ими украшают дома, камины, обвивают голые стволы деревьев и кустарников. Карнизы, балконы и входы домов затягиваются искусственной паутиной, люди одеваются ведьмами, колдунами, вампирами, покойниками или различными животными. Дети, одетые в такие костюмы и маски, отправляются клянчить сласти у домовладельцев, произнося при этом традиционную фразу: «Trick or treat!» — «Конфеты или жизнь!» Вот примерно так проходит хэллуин...

- Миссис Смит, да это же точь-в-точь Святки, наш русский праздник! Только без тыквы. И дети так же ходят по соседям и выпрашивают сласти, называется это - колядование.

Короче, колонисты были разочарованы «весёлым и страшным» американским праздником. Вот День святого Валентина - совсем другое дело, его романтическая и трагическая история близка и понятна каждому мальчишке и девчонке...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза
Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза / Проза