Проданная

— Людмила? — даже поднимать глаза на него не нужно. И так чувствую, как летит вверх его густая бровь. — Она принесла еду, сервировала стол и уехала. Мы в доме одни, Софи-ия, — его рука ложится на мою, и на этот раз я просто не могу ее одернуть. Слишком крепко сжимает. Да и убегать от происходящего мне некуда. Я полностью в его власти. Абсолютно.

— Что с Машей?

Рука соскальзывает с моей, и я тут же чувствую облегчение. Как будто дышать легче стало. Даже таким, казалось бы, невинным прикосновением, Санников давит.

— Мы ужинаем, София, — тон снова становится ледяным, как пулей каждым словом в меня выстреливает. — Давай есть.

Мне на тарелку Стас накладывает деликатесы, давно оставшиеся в прошлой жизни. Даже не думала, что смогу когда-то снова есть подобное. Но даже от запаха этой еды живот сводит спазмом. Я предпочла бы дешевую лапшу, но без такой компании.

Через силу все же заставляю себя что-то съесть, по-прежнему глядя исключительно в свою тарелку.

Он сволочь. Он уже начал издеваться. Ведь прекрасно же знает, что вопрос с сестрой для меня самый важный!

— И все же. Что с моей сестрой?

Возвращаюсь к вопросу, когда Стас наливает в мой бокал шампанское.

— Я не намерена тратить время на ужин с тобой, когда драгоценная каждая минута.

Стараюсь чеканить каждое слово, под стать отцу.

Позиция силы. Если истерить или умолять, он раздавит. Только так можно вести себя с хищниками. Они должны видеть, чувствовать противостояние, достойного противника. Иначе растопчут и ничего не дадут взамен. Со слабаками никакие договора не действуют. Их ломают, не считая нужным исполнять никаких обязательств. Потому что обязательств перед сломленными не существует. Сделки и договоренности возможны лишь с тем, кого воспринимаешь как партнера.

— А разве не от тебя все зависит, София? — вкладывает бокал в мою руку. — Пока я не получил ничего. Все зависит от того, насколько я останусь тобой доволен. Я всегда держу слово, девочка. Всегда. Хотел для начала поужинать, но, если ты настаиваешь, чтобы мы не тратили время…, - его рука омерзительно ползет по моей щеке.

Непроизвольно дергаюсь, до по беления сжимая пальцы, которыми держу вилку.

— Ты слишком напряжена, — Санников отпускает руку, беря в нее свой бокал. — Тебе нужно выпить. Расслабиться. К тому же, сегодня твой День рожденья. Поздравляю, София. Давай за тебя. За твое счастливое будущее. И за то, чтобы я этой ночью остался доволен. Разве не это теперь должно быть твоей главной мечтой? Желанием, которое ты бы загадала, задувая свечи на торте?

Сволочь! Какая же он убийственная сволочь!

Зачем спекулировать еще и на этом?

Пусть я и давно выросла, но свечи и торт всегда оставался для меня важным, таким уютным и семейным ритуалом. И даже сегодня, вот этим вечером, мы должны были собраться вместе с мамой и Машей. И даже свечи с тортом ждали меня в убитой каморке, где они поселились. В самой тяжелой беде должен быть способ отвлечься. И хоть на минутку почувствовать, что не все еще рухнуло. Что еще есть семья. Ее традиции. И пусть маленький, скромный, но все же праздник.

И ведь он прекрасно знал об этом! А все равно не отпустил домой, перенеся начало нашей договоренности на завтра! Ублюдок! Просто моральный урод!

Натянув на лицо ледяную маску, чокаюсь с ним бокалом и маленькими глотками осушаю его до дна. Возможно, выпить и чуть расслабиться — это не такая уж и плохая идея.

— Твой подарок, София, — Санников пододвигает ко мне то самое злосчастное колье.

Розовые бриллианты удивительно играют, переливаясь в свете свечей.

Но теперь эта красота способна вызывать во мне лишь отвращение.

Не могу перестать думать о том, что было бы, если бы я не подменила подругу на этом проклятом аукционе!

Может, Санников никогда бы больше и не появился в моей жизни!

С другой стороны, — сумели бы мы найти деньги на операцию сестре? Ни один банк не соглашался выдать нам кредит… Хотя… Сейчас я думаю, что можно было даже и вернуться во Францию! Черт с ним, согласилась бы на предложение хозяина модельного дома, если уж не было никакого другого выбора! Все лучше, чем этот невозможный человек!

Но что уж махать руками после драки…

— Надень, София, — и снова приказ. Ледяной. Четкий. Подавляющий волю. — Тебе удивительно идет это колье. Даже я не выбрал бы лучшего.

Послушно беру украшение, с кажущимся оглушительным щелчком застегиваю на шее.

Золото и камни теперь будто обжигают кожу. Как будто я надело ярмо, ошейник, делающий меня принадлежащей Санникову рабыней. Их игра теперь слепит глаза.

— Еще шампанского, — он не спрашивает, просто наливает в бокал, вкладывая его в мою руку.

— Мне, пожалуй, хватит, — пытаюсь опустить на стол, но Санников подхватывает ножку бокала пальцем, заставляя приподнять его снова.

— За наше будущее, София, — с нажимом выговаривает он.

Вот так просто.

Даже пить и есть я должна по его приказу. Даже в этом со мной никто не будет считаться.

Сжимаю зубы, напоминая себе, что все это — ради сестры.