Проданная

Предательская память.

Несмотря на все. он до сих пор действует на меня просто убийственно. Даже теперь заставляет трепетать, а все тело просто ломит от неудовлетворенного, ненасытного желания, которое лишь он один умеет пробудить. Даже оставаясь на расстоянии.

Это Дьявол. Не человек, уж точно. Самый настоящий бес!

И все равно где-то на подсознании я воспринимаю его как того, кто однажды спас мне жизнь. Чьи губы делали мне искусственное дыхание, но стали жарче любого поцелуя, который у меня когда-либо случался. О ком я грезила в своей первой наивной и глупой влюбленности. Кто разбудил во мне первую чувственность…

И вот теперь он меня ломает. Я на коленях и сейчас начнется самый омерзительный акт его удовлетворения. В котором мне не быть равноправным партнером. Я просто та, об которую будет удовлетворяться он.

И моей воли не хватает. Он унижения вся кожа на обнаженном теле будто покрывается инеем. Полнейшее ощущение беспомощности. Я не смогу ему отомстить за это. Никогда. И это убивает, делает меня той, кто так и останется перед ним на коленях. Навсегда. До конца жизни. Он перешагнет и забудет, но это уже не вытравится из меня.

Пальцы простреливает током, когда я все же прикасаюсь к пряжке его ремня.

Расстегиваю, чувствуя, как руки холодеют и немеют.

Тяну язычок молнии, звук которой кажется мне таким оглушительным, что закладывает уши. Он теперь останется со мной, наверно, навсегда.

— Быстрее. София, — новый ледяной приказ звучит очередной пощечиной. В нем нет ни капли страсти, ни грамма человечности. С проститутками, наверное, и то разговаривают иначе.

Но быстрее не выходит, — пальцы не слушаются, медленно, наверно, даже слишком, тянут вниз брюки и белье под ними.

Его член тут же будто выстреливает, освободившись. Ударяет меня по лицу.

Горло перехватывает спазмом от сдерживаемых слез, уже готовых прорваться против моей воли. Впервые в жизни я вижу эту часть тела у мужчины. Это будет мой первый настоящий сексуальный опыт. И мне теперь до чертиков жаль, что он выходит вот таким! Черт! Черт бы сто раз и еще столько же побрал бы Стаса Санникова! Если бы не он, у меня хотя бы была бы возможность свой первый раз прожить, прочувствовать совсем иначе! Если бы он еще тогда не заклеймил бы меня той пьяной, больной, дьявольской страстью, после которой я просто не могла воспринимать других мужчин!

Его член действительно, по-настоящему, огромный.

Переключаюсь на то, что должна сделать от сожалений по своей судьбе. На это еще придет время, но только когда останусь одна.

С ужасом понимаю, что вряд ли смогу сделать то, чего он хочет. Это не поместится в мой рот! А если и поместится, то всего на небольшую верхнюю часть!

На широкой красной головке появляется капля смазки. Его орудие снова дергается, будто крича о нетерпении своего хозяина.

Он не просто до невозможности широкий. Он еще и невероятной длины! Обхватить рукой не выйдет больше, чем на половину!

Резкий, пряный запах бьет в нос, проникает под кожу, почти впитывается в меня. Нет, он не противен, наоборот, от него почему-то начинает плыть и кружиться голова… Черт…

— Чего ты ждешь. София. Приступай.

Его пальцы зарываются мне в волосы, слегка давят на голову, подталкивая ближе…

Глава 26

А я немею. Меня просто заклинивает.

И дело не в том, что не умею ничего, что в первый раз вообще мужской орган вижу, да еще вот так, на коленях. Нет. Просто заклинивает, — он всего. Он унижения этого сумасшедшего, запредельного, от того, как он позволяет себе об меня ноги вытирать.

И это сильнее, чем страх.

Чувствую, еще немного — и меня просто сорвет. До истерики.

Я не умею держаться. Не умею стоять на коленях. Особенно, в психологическом смысле! Я ведь всю свою жизнь умела бороться!

Лучше бы он меня убил.

Раз уж решил, что я должна расплатиться за все грехи отца перед ним. Были они на самом деле настолько страшными, как уверен Санников, или нет. Но так… Так гораздо хуже! Нет, так просто невозможно!

Зря я согласилась на этот договор. Я не смогу. Не выдержу. Не так!

После этого, если сейчас покорюсь, если послушно сделаю то, что он приказывает, я никогда больше не смогу гордо и с достоинством распрямить спину. Не смогу без стыда и отвращения посмотреть себе в глаза в отражении зеркала. Не смогу. Даже среди тех, кто никогда не узнает об этом. Потому что это мой внутренний предел, моральный слом. Полнейший.

Я готова была поддаться напору его страсти. Спать с ним. Да. Это бы я пережила, пусть даже и осталась в доме Санникова пленницей.

Но это…

На такое я не способна даже ради Маши! Я не могу!

«Раньше надо было думать» — добивает меня здравый смысл внутренним голосом.

Конечно, раньше. В этом мире договоренностей не меняют и на попятные не идут.

Но я даже от Санникова не ожидала вот такого!

— София, — металлический голос звучит хрипом.

Заждался. Вон, член издергался весь перед моим лицом.

— Посмотри на меня, София.

Ничего человеческого в голосе. Один подавляющий приказ. Властный. Металлический. Холодный.