Проданная ему

Робко открываю глаза, он тут же обхватывает ладонью мой затылок и языком толкается мне в рот между полураскрытых губ. Вроде не принуждает, но держит крепко и целует властно. И мне становится страшно. Возможно, Руслан не особо отличается от Артема… Упираюсь ладонями ему в плечи, послушно меня отпускает, прищуривается.

Он не Артем, но… ощущение, что меня подавляют, не отпускает.

— Доброе утро, — мямлю с кривой улыбкой, запутавшись в своих чувствах, мыслях. Сдвигает брови, между ними появляется морщинка.

— Утро начинается не с кофе, а… с поцелуя. Мне нравится такое начало, — осторожно проводит пальцем по щеке.

— Кофе? Правда, растворимый.

— Молоко есть?

— Есть.

— Тогда с молоком, — я киваю и поспешно встаю с дивана, хватаю халат со стула, чувствуя его изучающий взгляд каждой мурашкой. На мне шелковая ночнушка до колен на тонких лямках, но под взглядом Руслана я словно голая. Щеки вспыхивают, торопливо ухожу на кухню.

Я нервничаю, начинаю готовить, снимая таким образом напряжение, полностью сосредоточившись на процессе готовки, но слышу, как скрипнул диван, слышу шаги в ванную, слышу, как льется вода. На миг представляю, как капли скользят по обнаженной мужской груди, еле успеваю снять с огня сковородку.

Когда появляется Руслан, полностью одетый, с влажными волосами, на столе уже есть воздушный омлет, чашки с кофе и чаем, бутерброды с мягким сыром и рыбой.

— Я не знаю, можно ли тебе бекон, поэтому решила просто омлет с зеленью, — нервно заправляю прядь за ухо, смотря куда угодно, но только не на мужчину, садящегося за стол.

— Свинину я действительно не ем. Садись, не стой, как служанка, над душой, — Руслан глазами приказывает опуститься на стул. — Сто лет не завтракал нормально. Очень вкусно.

Недоверчиво смотрю на мужчину, на его тарелку, где быстро исчезает омлет. Ему действительно нравится? Или он из вежливости говорит?

— Чем ты будешь заниматься? — берет бутерброд, двигает чашку к себе.

— Без сахара.

— Спасибо.

— Не знаю. Наверное, домой поеду.

— А там что?

— Поищу работу, попытаюсь упорядочить свою жизнь.

— Родители в курсе, что ты развелась?

— Да, — еда не лезет, но упорно ее пихаю себе в рот, так как Руслан следит за каждым моим действием.

Родителям призналась. Мама недовольно сказала, что в разводе виновата прежде всего я, так как такие, как Артем, без причины не разводятся. И раз не из-за новой пассии, значит это я бестолочь и никудышная жена, что не сумела удержать мужика. По разговору было понятно, что меня не особо ждут.

— Жень, — тихо зовет Руслан, вскидываю на него глаза. — Что не так?

— На самом деле мне некуда возвращаться. Мама, конечно, вслух это не произнесла, но по ее молчанию все было понятно. Забей, это мои проблемы, и ты не обязан их решать.

— Не надо изображать передо мной отважного воробья, которому подбили крыло. Подумай, чем ты хотела заняться, узнать нового. Возможно, у тебя есть хобби, которому ты никак не могла найти время.

— Я хочу к Лизке, — откладываю вилку, вздыхаю. Руслан поджимает губы, опускает глаза в чашку. — Я ни о чем другом не могу сейчас думать. Мне нужно время.

— Как раз не нужно тебе это время, ты будешь сидеть и копаться в себе, впадать в депрессию. Под гнетом этих мыслей вернешься к бывшему, и, поверь, он будет над тобой еще жестче измываться, унижать за то, что посмела взбрыкнуться и уйти. Тебе надо отвлечься.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Каким образом? — он меня не понимает, или я не понимаю, но его предложение отвлечься раздражает.

— Не знаю. Я просто не представляю, как можно сидеть в четырех стенах и самозабвенно предаваться депрессухе. У меня с восемнадцати лет нет свободной минуты. Были цели, к которым я стремился, работал, не жалея себя, на износ. Я и сейчас не могу себе позволить расслабиться, уехать на острова и балдеть под теплым солнцем, потому что бизнес постоянно требует контроля и твердой руки.

— И ради чего все это? — склоняю голову. — У тебя нет семьи, нет детей, нет родных… Ради чего себя так напрягать? Деньги? Они разве залог счастья? Ты счастлив со своими деньгами? — Руслан перестает жевать, хмурится. — Ты молодец, работаешь, твой бизнес дает рабочие места людям, ты платишь им зарплату, они стараются и делают тебя богатым каждый день. Но ради чего? — молчит, крутит чашку в руках. — Я приду в себя, найду дело, но это все только для того, чтобы однажды увидеть дочку. Буду стараться улучшить свое благосостояние, но опять — это все ради дочки. Моя цель — дочь. Мне не нужны миллионы, которые завещал Федор Львович, не нужны алименты от Артема. Деньги — это последнее, что я хотела бы для своего ребенка. Не в деньгах счастье. И замуж я выходила не за деньги, как многие думают. Я действительно его любила и прощала, давала шанс, потому что любила, потому что хотела сохранить эту семью. Сейчас моя семья — это Лизка, — повисло какое-то непонятное молчание, недосказанность. Руслан пристально рассматривает дно чашки, хмурится, то поджимает, то расслабляет губы.