Продолжение Дон Жуана

Наука любви сходна прежде всего с военной наукой. И оттого тут и там сходные правила. Например: «Возраст, способный к войне, подходящ и для дела Венеры. Жалок дряхлый боец, жалок влюбленный старик». То же и в тактике; Наполеон говорил мне, что самые удачные сражения начинаются, как правило, с неудачных выстрелов. И я замечу: самые удачные любовные победы начинались у меня…

Лепорелло . Ее дом, сударь. (Указывает.)

Д. Ж . (деловито). Окна?

Лепорелло . Второй цокольный этаж… Влезть легко, я подставлю спину, а вы со спины… фить – в комнату!

Д. Ж . (мрачно).

Дождик собирается.

Лепорелло . Это есть.

Д. Ж . Проклятье! Период ухаживания – самый тяжкий период. «Мы рабы, а она госпожа. Лени Амур не признает, отойдите, ленивцы. Тяготы все собраны в стане любви. Будешь лежать под дождем из небесной струящейся тучи, будешь, несчастный, дремать, лежа на голой земле». Однако холодает и холодает. После такой жары… А я так легко простужаюсь, Лепорелло. Сорок девять все-таки. Интересно, когда погаснет свет?

Лепорелло . Вынужден вас огорчить. По моим сведениям, там сейчас гости с нашей работы: приемщица Дебора Савватеевна и ее муж Авенир Петрович – альпинист, золотой значкист ГТО. А они, как правило, обожают анекдоты. Как начнут…

Д. Ж . Дождик пошел, черт побери! А может, рискнуть и с ходу появиться перед нею? Ну, помнишь, как в Бургундии. Там сидело триста гостей…

Лепорелло . Половину вам пришлось отправить на тот свет.

Д. Ж . Разве?

Лепорелло

. Но убивать Дебору Савватеевну как-то… тем более у нее скоро пенсия, сударь.

Д. Ж . Проклятье! Гнусный дождик! И холодно, холодно!

Лепорелло . А может, за анекдоты и нам приняться? Вот ваш отец – Алонзо Хуфте Тенорио – вот был весельчак! Сколько знал анекдотов! За анекдоты его король сделал бароном! Помню, враги захватили его в плен и пытали, чтобы завладеть анекдотами. Но он не выдал им ни одного и умер молча, как герой.

Д. Ж . Заткнись! Такой мерзкой погоды не припомню.

Лепорелло . Ну что вы, сударь! В Риме в четвертом году новой эры в это время выпал снег, а вы только начали ухаживать тогда за Юлией-младшей.

Д. Ж . (чуть оживившись). Да, мы ехали тогда на носилках с Юлией. Она была равнодушная, я – пылал. И тут в носилках ей стало холодно, а на улице жгли поленья. Помнишь, что сделал я?

Лепорелло

. Кажется, согрелись с нею у костра.

Д. Ж . Тупица! Я подошел к костру, приложил раскаленное полено к груди, и в пылании сожженной кожи на своей груди я отогрел ее озябшие руки. И в ту ночь, естественно… ( Замолкает и грезит.)

Лепорелло . Грандиозно.

Д. Ж . А в семнадцатом веке, когда я вернулся израненный…

Лепорелло . Это когда вы прихлопнули герцога Гонзальво…

Д. Ж . Разве?.. В ту ночь я нашел у себя записку от Анны с одним словом: «Приезжай». Что сделал я?

Лепорелло

. Поскакали.

Д. Ж . Лошадь пала на дуэли, прохвост. Нет, я побежал к ней на своих двоих!

Лепорелло . Фантастика!

Д. Ж . Я бежал десять километров, и след крови тянулся за мной.

Лепорелло . Кошмар.

Д. Ж . Высокие облака прошлого! ( Погружается в задумчивость, грезит.)

Лепорелло . Сударь, гости ушли!