Продолжение времени

Возвратившись в Якутск, Кулаковский сотрудничает с Советской властью, и весной 1925 года общественность Якутии торжественно отметила 25-летие литературной и научной деятельности Кулаковского.

Вскоре его направили в Баку на Всесоюзный съезд тюркологов. Там он заболел и в декабре 1925 года переехал в Москву, перенес несколько сложных операций. Умер Алексей Кулаковский 6 июня 1926 года вдалеке от родной Якутии. Где могила его, неизвестно. Как будто похоронен он был в Донском монастыре.

Газета «Известия» писала тогда: «Смерть Кулаковского – большая утрата для культурного строительства только что пробивающейся к свету Якутии».

– Ну, так и в чем же дело?! Почему же на протяжении десятилетий он все-таки находился в нетях?

– Вот, видите ли… были все-таки колебания…

– Да, но уже давно издаются Бунин и Цветаева, пластинки с пением Шаляпина, повсюду звучит Рахманинов… Многие колебались. Получилось, что вы, якуты, обокрали самих себя, Дмитрия Гулиа все знают а о Кулаковском никто не слышал. А ведь, между прочим, Гулиа до прихода Красной Армии в Грузию тоже был редактором меньшевистской газеты. Однако теперь ему все почести, музей в Сухуми, а главное – книги… Что значат эти временные колебания по сравнению с тем, что создано Кулаковским? Пришлите, пожалуйста, мне его портрет, я буду смотреть на него, переводя все его стихи и поэмы.

…Чем больше я вчитывался в поэзию Кулаковского, тем больше красот в ней открывалось. Эти как бы повторы, но на самом деле вовсе и не повторы. Река Лена говорит, например, Ледовитому океану, в который она впадает:

Твое ледяное лицоДевяносто веков заморожено,Я его оттаять намерена.Твое прозрачное горлоСемьдесят веков, как обледенело,Отогреть его я намерена.Твое замороженное сердцеС девятью ледяными перехватамиВзволновать я намерена…

Или река сообщает, что наделала по пути островов и отмелей, а то, что осталось от островов (от строительного, значит, материала), дарит океану:

Остатки землиЧерной водой в тебя вливаю,Остатки пескаЖелтой водой в тебя вливаю,Остатки камнейСерой водой в тебя вливаю.

Эти смело употребляемые и прекрасно работающие прозаизмы, когда река отчитывается перед океаном за выполненное поручение:

…Поручила ты мне, соленая*,Выкармливать и выхаживатьНекоторых пресноводных рыб.Их, голодных и тощих,Я жирными сделала,Малочисленных ихЯ бессчетными сделала.Панцирных ублажая,Плавниковых лелея,Позвоночных приумножая,Икромечущих

В тихих заводях убаюкивая,Молоками брызжущих,В глубоких омутах приголубливая,Новорожденных мальковВ теплых водах воспитывая,Бока их окрашиваяВ золотистый цвет,Брюшко разукрашиваяВ серебристый цвет,В чешую одевая,Быстротой наделяя,От истоков реки до устья рекиСобрала я их несметные косяки.

А когда Лена начала перечислять своих дочерей, свои притоки, называя их почтительно госпожами, то поэт умел двумя-тремя строчками дать яркий портрет той или иной реки:

А еще былаСо звенящим течением,С холодным дыханьем

РезваяТыра – госпожа;А еще былаС каменными боками,Со скалистыми берегамиДикаяХандыга – госпожа;А еще былаС лесистыми горами,С многочисленными лосямиПрекраснаяТандыга – госпожа;А еще былаС грузовыми пристанями,С разными народностямиНаилучшаяМайыыда – госпожа;…А еще была

С полосатыми бурундуками,С кедровыми деревьями,Заманивающая всех охотниковТаежнаяСеличила – госпожа;А еще былаС шелковистыми соболями,Охотников с ума сводящая,ПленительнаяУчур – госпожа;А еще былаС медленным течением,С привольным воздухом,С широкими поймами,С многими жителями на берегахКормилицаАмгу – госпожа.