Проект «Аве Мария»

Ну, конечно. В эридианском языке отсутствуют слова, обозначающие цвета. Зачем бы они понадобились? Я никогда не воспринимал цвета как нечто таинственное. Но для того, кто никогда о них не слышал, это, наверное, настоящая загадка. У нас есть названия для диапазонов частот электромагнитного спектра. И все же у моих учеников каждый раз округляются глаза, когда я объясняю, что рентгеновское излучение, микроволны, вайфай или фиолетовый цвет – всего лишь волны различной длины.

– Тогда придумай новое слово, – предлагаю я.

– Да-да! Пусть этот цвет называется «средне-рельефный». На моем экране высокочастотное излучение отображается в виде гладкой поверхности, низкие частоты преобразуются в высокий рельеф, а этот цвет средне-рельефный.

– Понимаю, – киваю я. – И ты прав, зеленый цвет – точно посередине видимого людьми спектра.

– Хорошо-хорошо! – радуется Рокки. – Образцы готовы, вопрос?

Мы на орбите почти сутки, и все это время пробоотборник работал. Вывожу на экран данные внешнего блока сбора. Вижу, что он полностью исправен и даже сообщает, сколько был открыт: 21 час 17 минут.

– Думаю, да.

– Забирай.

– Ох… – тяжело вздыхаю я. – Со скафандром столько возни!

– Ленивый землянин! Быстро забирай!

Я смеюсь. У Рокки слегка меняется голос, когда он шутит. Я долго не мог разобраться. Думаю, все дело в окончаниях музыкальных фраз. Отличие кроется в звучании каденции[138]. Точнее описать не могу, но когда слышу, сразу понимаю: вот оно.

Я набираю команду закрыть дверцы короба пробоотборника и возвращаю внешний блок сбора в исходное положение. На экране появляется сообщение, что все операции выполнены. Убеждаюсь с помощью наружных камер.

Влезаю в «Орлан», запираюсь в шлюзовой камере и запускаю процесс шлюзования. Наконец, я смотрю на Эдриан своими глазами. Планета фантастически красива. На несколько минут замираю на корпусе, не в силах оторваться от грандиозного зрелища. От вида покрывающих планету салатовых и темно-зеленых полос вкупе с отраженным светом Тау Кита захватывает дух. Я бы мог разглядывать Эдриан часами.

Наверное, я и на Землю так же смотрел из космоса. Жаль, не помню. Черт, я действительно жалею,

что этот момент не сохранился в памяти. Не сомневаюсь, наша Земля столь же прекрасна!

– Ты снаружи долго, – раздается в наушниках голос Рокки. – Ты в безопасности, вопрос?

С помощью панели управления на скафандре я сделал так, чтобы мой голос по радиосвязи передавался через динамики в командном отсеке. Кроме того, я примотал микрофон от головной гарнитуры к пузырю, где меня ждет Рокки, и настроил на режим голосового управления. Как только Рокки издаст любой звук, он тут же будет транслирован мне.

– Я смотрю на Эдриан. Он прекрасен!

– Потом посмотришь. А сейчас забирай образцы!

– Вот ты настырный!

– Да.

Пробираюсь вдоль корпуса, окрашенного светом Эдриана. Все предметы приобрели нежно-зеленый оттенок. Нахожу пробоотборник там, где ему и положено быть. Правда, я думал, он больше. А это оказался квадратик со стороной пятьдесят сантиметров. Рядом рычаг с нанесенными по всей длине красно-желтыми полосками. На рычаге виднеется текст на английском, русском и китайском: «PULL LEVER TO RELEASE ECU – ПОТЯНУТЬ РЫЧАГ, ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ ECU – ECU».

Продеваю карабин фала через отверстие на блоке сбора (которое, полагаю, сделано специально для этой цели) и тяну рычаг. Пробоотборник отсоединяется от корпуса.

Медленно пробираюсь обратно к шлюзовому отсеку, буксируя за собой пробоотборник. Прохожу обратное шлюзование и, наконец, вылезаю из скафандра.

– Все хорошо, вопрос? – беспокоится Рокки.

– Да.

– Хорошо! Будешь исследовать с помощью научной аппаратуры, вопрос?

– Да. Прямо сейчас, – говорю я, переключаясь на экран центрифуги. – Приготовься. Я возвращаю гравитацию.

– Да. Гравитация.

 – Рокки вцепляется в поручни тремя руками. – Для научной аппаратуры.

Центрифуга раскрутилась, и я могу приступать к работе в лаборатории. Рокки, примчавшись по туннелю на потолке, внимательно смотрит. Нет, конечно же, не «смотрит», а «внимательно слушает».

Я кладу пробоотборник на лабораторный стол и вынимаю одну из панелей со стороны, ближайшей к Тау Кита. Увидев, что внутри, я улыбаюсь.

– Эта панель изначально была белой, а теперь она черная! – задрав голову, говорю я Рокки.

– Не понимаю.

– Цвет пробоотборника изменился из-за астрофагов. Получается, у нас их очень много!

– Хорошо-хорошо!