Проект «Аве Мария»

– Это гениальная идея.

Локкен улыбнулась и смущенно отвела глаза.

Глава 14

Новый день – новое совещание. Кто бы мог подумать, что спасение мира окажется таким занудством? За столом в кают-компании собралась научная группа: я, Дмитрий и Локкен. Несмотря на громкие заявления о своей ненависти к бюрократии, Стратт все-таки назначила начальников отделов и устраивала ежедневные совещания. Иногда процедуры, которые мы особенно не любим, оказываются единственно рабочими.

Стратт, естественно, уселась во главе стола. Рядом с ней я увидел незнакомого мужчину.

– Внимание! Я хочу представить вам доктора Франсуа Леклера, – объявила Стратт.

– Здравствуйте! – Сидевший слева от нее француз нерешительно взмахнул рукой.

– Леклер – всемирно известный климатолог из Парижа. Я назначила его ответственным за мониторинг, анализ и, по возможности, нейтрализацию воздействия астрофагов на климат Земли.

– Всего-то? – пошутил я.

Леклер вяло улыбнулся в ответ.

– Итак, доктор Леклер, – продолжила Стратт, – нам приходят противоречивые сведения о том, чего именно ожидать от снижения солнечной энергии. Вряд ли найдутся хотя бы два климатолога, которые сошлись бы во мнении.

– Вряд ли найдутся два климатолога, которые сошлись бы во мнении о цвете апельсина, – пожал плечами Леклер. – Это, к сожалению, не точная наука. Здесь много неопределенности и, признаюсь честно, работы наугад. Наука о климате еще очень юна.

– Не скромничайте, – возразила Стратт. – Из всех специалистов вы единственный, чьи климатические модели неоднократно оправдывались за последние двадцать лет.

Француз молча кивнул.

– Мне прислали все возможные прогнозы, начиная от незначительных падений урожаев до полной гибели биосферы. – Стратт обвела рукой горы документов, которыми был завален стол. – Я хочу выслушать вашу точку зрения. Вы видели прогнозные расчеты динамики солнечного излучения. Что скажете?

– Это, безусловно, катастрофа, – заговорил Леклер. – Речь идет о вымирании целых видов, необратимых вытеснений биоценозов[118]

по всей планете, кардинальных сдвигов в погодных циклах…

– Люди, – нетерпеливо перебила Стратт. – Я хочу знать, как и когда это отразится на людях. Меня не интересует, что будет с ареалом размножения каких-нибудь трехзадых ленивцев и куда денутся все остальные биоценозы.

– Мы – часть экосистемы, мисс Стратт, а не отдельно от нее, – возразил Леклер. – Растения, которые мы поедаем, скот, который выращиваем, воздух, которым дышим, – все это элементы единого целого. И они связаны друг с другом. Гибель биоценозов незамедлительно скажется на людях.

– Понятно. А теперь цифры, – проговорила Стратт. – Мне нужны ощутимые цифры, а не расплывчатые прогнозы.

– Как скажете, – нахмурился Леклер. – Девятнадцать лет.

– Девятнадцать лет?

– Вы просили цифры. Вот вам цифра. Девятнадцать лет.

– И о чем она говорит?

– По моим оценкам, столько осталось до того, как вымрет половина населения Земли. Девятнадцать лет.

После этих слов в каюте стало как-то особенно тихо. Даже Стратт не нашлась, что сказать. Мы с Локкен молча переглянулись. Правда, не знаю, почему, но мы обменялись взглядами. У Дмитрия на лице застыло изумленное выражение.

– Половина? – наконец, выдавила Стратт. – Три с половиной миллиарда человек? Умрут?

– Да, – грустно сказал Леклер. – Теперь достаточно ощутимо?

– Но с чего вы взяли?

– Вот и появился еще один экологический нигилист. Видите, как все просто? Достаточно произнести то, что вы не желаете слышать.

– Только не надо читать мне мораль, доктор Леклер! Отвечайте на вопросы.

– Мы уже наблюдаем серьезные сбои в погодном цикле. – Он скрестил руки на груди.

Прочистив горло, Стратт поинтересовалась:

– Я слышала, по Европе пронеслись смерчи?

– Да, – кивнул Леклер. – И они возникают все чаще. В европейских языках даже соответствующего слова не имелось, пока испанские конкистадоры не увидели вращающийся столб в Северной Африке, назвав его «торнадо». А теперь смерчи бушуют в Италии, Испании и Греции.

Леклер склонил набок голову.

– Отчасти это вызвано климатическими изменениями. Но в том числе и потому, что какой-то сумасшедший решил замостить всю Сахару черными плитами. И его не заботят последствия глобального сбоя распределения тепла в районе Средиземного моря.

– Я отдавала себе отчет, что это скажется на климате. Но у нас нет иного выбора, – закатила глаза Стратт.

– Даже если не брать в расчет вашего издевательства над Сахарой, по всему миру возникают странные природные явления, – с нажимом произнес Леклер. – Сезон ураганов[119] сократился до двух недель. На прошлой неделе во Вьетнаме выпал снег. Струйное течение[120] закрутилось в невообразимые спирали, рисунок которых ежедневно меняется. Потоки арктического воздуха проникли туда, где раньше никогда не бывали. А тропические воздушные массы выдавливаются на север и на юг. Образуется самый настоящий вихрь!

– Вернемся к трем с половиной миллиардам жертв, – напомнила Стратт.