Проект «Левитация», или Будь как все

Следующая собеседница Давыдова была совершенно не похожа на англичанку. По правде сказать, она была непохожа ни на кого на острове. Но она выделялась и у себя на родине. У Сумико Киёмидзу были ярко голубые глаза и светлые волосы, которые во время её упражнений на гидроцикле скрывались под резиновой шапочкой. Давыдов ей улыбнулся, как старой знакомой, изобразил традиционный поклон страны восходящего солнца, поздоровался на английском, а закончил своё приветствие довольно витиеватым комплиментом: «Ваши глаза так же бездонны, как озёра с чистейшей водой». Сумико приветливо улыбнулась в ответ[23].

– Приятно встретить здесь человека, разбирающегося в нашем языке, – сказала она и, скорее, не спросила, а констатировала, – вам приходилось бывать в Японии…

– Суми-тян, мой японский весьма небогат, – попытался возразить Давыдов. Но его возражения были прерваны звонким смехом.

– …но недолго, – закончила предыдущее своё предложение японка.

Давыдов недоумённо замолчал.

– Извините, вы же пытались сделать мне ещё один комплимент, – с улыбкой заметила Сумико, и, видя недоумение Давыдова, пояснила, – суффикс – тян используется при обращении к детям и очень молоденьким девушкам[24]. Или я так хорошо выгляжу? – кокетливо рассмеялась в конце японка.

– Хотел вас поразить, – Давыдов развёл руками и тут же постарался сменить тему разговора, – японский язык тоже входит в программу обучения Филиппа?

– Наряду с английским, русским, китайским и испанским.

– И как успехи?

– Впечатляющие для такого возраста. Но вас же интересует что-то совершенно другое.

– Меня интересует практически всё, – уверенно заявил он.

В ответ она чуть помолчала, задумавшись.

– Каждый из нас может рассказать о своей специализации. Несмотря на своё японское происхождение, я отвечаю за методику не Сузуки, а Норбекова. Точнее за одно из его направлений: интуицию.

– Вы развиваете у Филиппа интуицию, а как? – удивлённо переспросил Давыдов.

– Упражнениями. Простейшие из них: угадывание цвета шарика, который должен выкатиться из желобка; «пусто-густо», то есть, выбор, под какой из переворачивающихся сфер появится орех. Все из нас в детстве попадали в ситуацию, когда надо было угадать, в какой руке конфета. Так вот, всё то же самое, только с многократным каждодневным повторением.

– А сложные упражнения…

– Касаются погоды, других каких-то явлений. Но их тяжело оценивать. В «пусто-густо» всё просто, у Филиппа ещё недавно результативность была близка к девяносто четыре на шесть. Сейчас она снизилась до семьдесят три на двадцать семь, но, надеюсь, это временно, он просто протестует против чего-то. Но и это много. Шестьдесят на сорок, вот результат, достижимый обычным ребёнком, а у взрослых и вовсе максимум пятьдесят пять на сорок пять. Ведь, как правило, процент угадывания близок к теории случайных чисел. А оценка сложных упражнений, ситуаций – эмпирическая. Например, выяснилось, что Филипп чувствует приближающееся несчастье. За день до гибели малышек он приготовил из бананов и кокосов подобие торта. Словно прощался с ними. А после смерти Клейна на весь день отказался от уроков. В то утро у него должно было быть первым рисование, до сих пор не удалось восстановить эти уроки. С ним такого раньше не происходило.

– Ещё бы он умел не только чувствовать, но и предотвращать смерть…

– Малышки были близнецами, а у них всегда особые отношения между собой. Филиппа они в свой мир не пускали. К тому же они были очень талантливы, значительно талантливей Филиппа во всём. Особенно ярко это проявлялось в телепатии…

– В телепатии?

– Да, – подтвердила Сумико, и с улыбкой спросила: – Вы удивлены?

– А как вы её развивали?

– Так же, как и интуицию, через упражнения, например, с мозаикой. Дети расходились по разным помещениям, один из них становился ведущим и получал рисунок-задание, начинал складывать по нему картинку из мозаики. Остальные, не видя ни задания, ни других работ, должны были повторить его рисунок.

– И получалось? – не выдержала Роуз.