Проект «Левитация», или Будь как все

– Друзья, – обратился к собравшимся профессор, рояль тут же умолк, – самое сложное в нашем эксперименте – ждать. Ждать и верить. Непрерывно в течение долгих лет каждый день возделывать почву, бросать в неё семена и не видеть всходов. Но не терять веру, что придёт день, когда они взойдут все сразу. А значит, снова и снова возделывать почву и верить… Кто-то скажет, что в этом отношении в наших научных, я подчёркиваю, научных изысканиях, мы недалеко ушли от религиозных. У нас гипотеза, в основе которой вера, и результат, похожий на чудо. А в религии – вера в чудо. Я всегда себе задавал вопрос: а что в начале? Чудо, а потом вера, или всё-таки сначала вера, которая рождает чудо? Когда-то Данте говорил, что самое удивительное чудо христианства, «что оно завоевало многие народы и сердца без чудес»… Но в науке у любого «чуда» всегда точный расчёт. Так в девятнадцатом веке была найдена ещё одна, восьмая, планета Солнечной системы[22] – Нептун. То, что мы увидели сегодня, многие бы тоже назвали чудом. Но и этому чуду предшествовали многолетние исследования, изучение фактов и легенд. Это тоже почти расчёт. Ведь расчёт – это гипотеза, её надо ещё доказать экспериментально. Мы это сделали! Но настоящее чудо в другом. Был человек, который поверил нам, без которого всё это было бы невозможно. Сегодняшний результат – это и его триумф. Я поднимаю этот бокал за мистера Андрэ-старшего, за его веру в безграничность человеческих возможностей.

Он сделал пару глотков, незаметно скривился и со словами «Почему мне всё сегодня кажется горьким» потянулся за стаканом с соком.

– Кажется, он перепутал нас с его сыном, – шёпот Роуз резко контрастировал с улыбкой, с которой она смотрела на Осмолова.

Стоявший рядом Давыдов почти незаметно пожал плечами и двинулся к группе у барбекю.

* * *

– Вы приехали так вовремя, – Эмили Джевонс, первой собеседнице Давыдова, облачённой в белое платье и лёгкую шаль, на вид было столько же, сколько и по паспорту, около пятидесяти. – Это настоящий прорыв. Я помню, как Доман, когда я работала у него в институте, говорил мне: «Мисс Джевонс, изначально заложенные в нас возможности безграничны». Я ему поверила. Не сразу, но поверила. Ему невозможно было не поверить. Представьте: безнадёжно больные дети, которые ни на что не реагируют. Официальная медицина от них отвернулась. Для всех они не просто «умственно отсталые», они – овощи. Питание через трубочку и памперсы на всю жизнь – вот что их ожидало… Им стали показывать карточки с нарисованными красными точками, постепенно увеличивая их количество и интенсивность занятий – это чтобы дети научились фиксировать взгляд, потом – слова, картинки… Когда меня привлекли, я посчитала это величайшей глупостью. Но через несколько месяцев ребятишки заговорили, задвигались. А со временем стали обгонять одногодок. Учились намного раньше срока читать, писать, считать, выполняли сложные гимнастические упражнения. Оглушительный успех. Методику начали использовать и при обучении здоровых детей…

Джевонс замолчала, что-то вспоминая, и Давыдов успел задать вопрос:

– А вы чем тут занимаетесь?

– Я детский врач, отвечаю за здоровье Филиппа, я и к Доману попала из-за своей специальности и из-за своего сына, у него были проблемы со здоровьем, понимаете… – Она вдруг замолчала, полуотвернулась, промокнула салфеткой один глаз, словно в него попала какая-то мошка, и далее мисс Джевонс, влюблённую в основателя филадельфийского Института развития человеческого потенциала, казалось, было не остановить, – и вы знаете, что самое удивительное, развивая какой-то один талант, мы, как за ниточку, вытягивали на поверхность все остальные. Один и тот же ребёнок прекрасно играл на музыкальных инструментах, был замечательным гимнастом, разговаривал на нескольких языках, разбирался в математике…

– Как Филипп?

– Да, как Филипп. Но он – это особый продукт. В нём сконцентрировано всё лучшее, что придумал Доман. Хотя сам он вряд ли бы поддержал наш эксперимент… Мне так порой хочется обнять, приласкать Филиппа, а нельзя… Хоть учись летать…

– А Клейн верил в успех эксперимента?

– Клейн? Как его жалко, – было видно, что мисс Джевонс говорит искренне. – Этот чёртов подъём… Вы спрашиваете: верил ли он? Клейн только фиксировал, наблюдал. Мне кажется, что он вообще ни во что не верил, даже в то, что видел. Каждый его приезд сюда заканчивался ссорой с Осмоловым. Они постоянно спорили о деньгах. А в прошлом году чуть не подрались. Профессор тогда даже разбил одну из колб со своими драгоценными щенячьими мозгами…

– А как вы попали в команду Осмолова?

– Ой, вы не знаете эту историю? – переспросила Джевонс. – Через лагерь на Гоа. Я начала практиковать йогу и остановилась в хостеле с кроватями-весами, который открыл профессор… Как давно это было, почти десять лет назад…