Проект "Ворожея"

"Седьмого октября 2005 года трое заплутавших грибников вышли к деревне, считавшейся к тому моменту необитаемой, и первым делом нашли труп мужчины, привязанный к некоему подобию креста во дворе крайнего дома. Прибывшая на место опергруппа обнаружила еще три женских тела. Судя по ранам и гематомам разной степени заживления, над ними длительное время издевались, а потом зарубили топором, но впоследствии тщательно вымыли и с определенной заботой уложили в одном из домов на полу. Сам дом пытались поджечь, но из-за дождливой погоды сгорел лишь внешний угол строения, и тела оказались нетронутыми. Также уцелела целая коллекция всевозможных устрашающих орудий и весьма специфическая библиотека: "Молот ведьм", "Пять книг против ересей", "Строматы", "Точное изложение православной веры", "Поликратика", "Жизнеописание и славные деяния великого инквизитора Т. Торквемады" и прочие подобные творения.

Следствию удалось установить, что около трех лет назад несколько домов в этой деревне за бесценок скупил некто Бергман Павел Сергеевич. Для этого была продана большая квартира в городе, доставшаяся его жене по наследству. Именно тело Павла Бергмана, 1961 года рождения, и было обнаружено на импровизированном распятии. Он был сначала оглушен, задушен и уже мертвым повешен на деревянный крест. Из родственников у него числились: жена, Алиса Бергман, год рождения 1963, и двадцатиоднолетний сын…

— Обратите внимание, кстати, на имя отпрыска — Томас. Между прочим, Торквемаду, одного из самых жесточайших инквизиторов Средневековья, именно так звали — Томас, — перебила меня богиня архива. Вот же… Людмила Андреевна, все-то она помнит, мне бы в ее годы такую память.

— Двадцатиоднолетний сын Томас Бергман, — продолжил я.

Это, выходит, сынка этот предполагаемый Инквизитор назвал именем одного из персонажей гадких книжонок из своей коллекции?

— Местонахождение Алисы Бергман и Томаса Бергмана следствию установить не удалось, как и личности трех погибших женщин. Естественно, именно пропавшие родственники и стали основными кандидатами в подозреваемые. Предполагалось, что Павел Бергман организовал нечто вроде религиозной секты, издевался над своими последовательницами и родней, за что и поплатился жизнью.

— Это все? — удивленно спросила Влада.

— Угу, — вздохнул я, чувствуя стыд за своего коллегу, который тогда с легкостью спустил на тормозах расследование, став одним из невольных пособников нового маньяка. Что, если бы он не был ленивой, безразличной задницей, проявил больше рвения и нашел бы этого Томаса? Возможно ли такое, что из-за этого наш Экзорцист одумался бы во время отсидки и сформировался другим человеком? Или это была бы просто отсрочка перед неизбежной метаморфозой в убийцу? Из бесполезных раздумий о вероятностях бытия меня вырвал звонок мобильного, прозвучавший в местной тишине особенно пронзительно.

— Шеф, я с новостями, — радостный вопль Васька услышала, наверное, даже Людмила Андреевна со своего места, судя по ее осуждающему взгляду.

— Ты чего так орешь-то? — буркнул я недовольно.

— Да я в трамвае, а тут компания какая-то больно веселая поблизости. — Я действительно уловил специфическое лязганье и шум, а также галдеж на заднем плане. — В общем, я кратко. Программа распознавания лиц выдала мне Христова Петра Валерьевича, 33-х лет от роду. — Ага, значит, наш Томас обзавелся новыми документами. — Прям сейчас я мчу по месту его официальной прописки, хотя почти уверен, что не живет он там и, наверное, никогда не жил.

— Васек, отставить резкие движения. А что, если он все же там? Вспугнуть хочешь? — рыкнул я.

— Обижаешь, шеф. Ну не настолько я салага, каким ты меня считаешь. Я потихоньку поспрашаю, справочки наведу. Ты лучше зацени, какое у этого Христова место работы.

— Ну и какое?

— Санитар в краевой психиатрической больнице.

— Ну конечно, — неожиданно рядом сокрушенно простонала Влада и резко согнулась, ощутимо прикладываясь лбом к папкам перед собой. — Ну какая же я бестолочь.

— Что, Влада? — насторожился я, отключаясь от Василия.

— Я такая дура, Антон, прости, — Девушка выпрямилась и посмотрела на меня виновато. — Помнишь, говорила, что место, которое видела в момент прямого контакта с маньяком, мне знакомо? Так и есть. Это был парк при больнице. Он был именно там. Только парк этот я видела обычно из окон или во время прогулок, но лишь днем, потому и не смогла узнать ночью. Единственное, что меня может оправдать это то, что я тогда большую часть времени пребывала не в самом ясном сознании.

Практически в каждом деле наступает рано или поздно такой момент, когда все прежние факты начинают выстраиваться в некую ладную фигуру, где один элемент цепляется и идеально подходит к другому, создавая нечто завершенное. Именно в этот период весь тот азарт и откровенная жажда преследования, которую приходится сдерживать в процессе, будто подступают к коже, превращая тебя в подобие хищника, вставшего на кровавый след, и всего аж потряхивает от предвкушения финала. Ну, у меня-то точно так.