Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Все эти дни, да и раньше, Ни получает много книг и журналов, но редко что-нибудь значительное... Как много «лишних» книг и как мало «нужных»!

В 4 ч. Ни уходит на Собрание Лиги прав<ославной> куьту-ры, где он читает доклад «Время и вечность»[157].

Я дома весь день — болит голова. Мама с утра лежит, но ничего серьезного.

Воскресенье, 20 января

Утром я в церкви St.-Germain.

Ни после завтрака идет на 2-е собрание Лиги прав<ославной> культуры, где останется до вечера и будет обедать вместе с членами Лиги.

К чаю приезжает М. А. Каллаш, и мы слушаем по радио концерт рус<ской> музыки (хор Кедрова^[158] и «Жар-птицу» Стравинского^[159]). Ни возвращается в 11 ч. Говорит, что доклады и о. Булгакова и Г. П. Федотова поразили его своим оптимизмом и он еще острее почувствовал разницу между собой и ими. «У них все так гладко, так взаимно примиримо, а у меня прерывно, катастрофично. И все более чувствую, что меня не понимают. У них всех стремление к единению, к соборности, а я индивидуалист по своей природе. Кроме того, им чужда парадоксальность моего мышления».

75//76

Да, думаю я, слушая Ни, он не вмещается ни в какие рамки, ни религиозные, ни социальные. Ты — один из немногих «одиноких» в своем пути... Путь этот не легкий, страдальческий путь. Но если такие «одинокие» идут за Христом, то бремя их делается легким. Лишь бы шли за Ним, не оглядываясь по сторонам и не прельщаясь обширными пастбищами для стад.

Вставить: пастухи и разбойники.

Вторник, 22 января

Ни опять чувствует себя эти дни хуже, нервнее. За завтраком говорит: «Мне кажется, я не до конца выявил мое миросозерцание в предыдущих книгах. Мне хотелось бы подвести итоги и окончательно выразить себя. Я надеюсь сделать это в книге о духе, которую напишу».

Книгу эту он задумал уже давно, но до сих пор делает лишь заметки для нее^[160]. Но мне почему-то кажется, что он скоро начнет ее писать. Знаю это, потому что когда книга уже окончательно созреет в нем, он делается внутренно беспокойным и до тех пор не успокоится, пока не начнет писать. Так было со всеми его книгами.

Сегодня лекция Ни о Толстом и Достоевском

^[161].

Четверг, 24 января

У нас мало денег, во многом себе отказываем, но мы очень избалованы людьми, нас окружающими, дружбой. Так было всегда, и я, конечно, предпочту такие отношения людей — богатству. Жалеем лишь о невозможности помогать тем, кто нас окружает. Мучительно видеть нужду и не иметь возможности хоть чем-нибудь, кроме дружбы, облегчить ее. А вокруг нас нужда эта все растет и растет, кольцо ее все сжимается и душит даже тех, кто до этого года жили обеспеченно, имели или места, или работу. И вот на вопрос, поставленный мне недавно, «что же делать?», я ответила: «Единственно, что теперь нужно, это делать для других все, что от нас зависит, даже в самых маленьких вещах. Мы должны чувствовать себя как на войне и знать, что только соединяясь, общими усилиями мы можем поддерживать друг друга и бороться [с врагом]». К сожалению, у многих нужда порождает чувства совершенно об-

76//77

ратные: разъединение, зависть, эгоизм... Но, слава Богу, вокруг нас образовалась атмосфера единения и взаимной помощи, и это делает жизнь более легкой даже в самое трудное, как теперь, время.

Вчера Ни принес мне две книги (издание Descl'ee)^[162] — биографии двух католических монахинь. Много лет я читала мистиков, знаю почти всю мистическую литературу, но, за исключением очень немногих, нахожу, что все другие поражают однообразием своего пути, каким-то утомительным повторением тех же слов, тех же приемов для выражения внутренних переживаний, опыта. Впечатление такое, будто дана модель, и по этой модели создается бесчисленное количество более или менее удачных копий. Личность не выявляется в своем своеобразии, а подделывается под существующий образец и этим, конечно, искажается. И, думаю, нужно обладать огромной индивидуальностью, чтобы сохранить свое лицо в атмосфере подражания образцам. Такими и были Св. Франциск^[163], Св. Тереза^[164], еще немногие. Все же остальные подверглись общей нивелировке, подстрижены, обрезаны, говорят одним языком, повторяют будто заученные формулы, за которыми не видно, затуманено их самое дорогое — их личность, их лицо, их выражение...

Я люблю подлинную мистику, но не признаю мистических школ, ведущих к пути самому опасному: к лжемистике.

Ни только что вернулся от дантистки, нашей милой А. И. Каргановой... Очень устал от зубной боли. У нас застал Флоранс в жарком споре со мной по поводу Оригена. Она явно не понимает его, но с упорством защищается. Ни принял участие в нашем споре и разъяснил ей то, чего она не понимает.