Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Очень приятный вечер с живой беседой, характер которой я бы назвала апокалиптическим, т. к. все темы как-то сами собой сводились к признанию того, что наше время и все совершающееся стоит под этим знаком. «Каковой же должна быть роль христиан? — задала я вопрос. — Если внешняя борьба для них невозможна, то что же остается? И не думаете ли вы, что главной задачей для них является единение Церквей для совместной защиты от врагов христианства?»

«Да, это верно. Если не соединение, то хотя бы сближение на почве взаимопонимания», — отвечает Маритэн.

Пятница, 1 марта

Ни на лекции Кейзерлинга^[212]. Вернувшись, рассказывает. Темой лекции: современная молодежь. Мысль К<ейзерлинга> в том, что эта молодежь, отрицая интеллект, отрицая культуру и дух, стремится только к одному: к власти, к силе. Начи-

92//93

нается новый этап истории. Он неизбежен как реакция на предыдущий. Нужно признать его неизбежность, но не склоняться перед ним. Дух возрастает от сопротивления, и те, кот<орые> теперь будут вести борьбу, впоследствии заменят новый этап другим, духовно более высоким.

Суббота, 2 марта

Открытое письмо в «Пос<ледних> Нов<остях>» против «пасквиля» (так сказано) В. Ильина.] Подписи: Бунакова^[213], Шестова, Вышеславцева, Курдюмова^[214], Е. Извольской, Мочульского, Федотова^[215]. Разговор по этому поводу с Ни.

Ни: «Мне ужасно все это надоело. Хочется уйти от всего подальше, в свой мир. Я так нервно-чувствителен в последнее время, как никогда. Читаю какую-нибудь книгу и мучусь... Особенно мучит меня теперь вопрос о марксизме и коммунизме. Ведь вся моя молодость связана с этими вопросами, и я не могу отмахнуться от них, отойти в сторону. Да и многое другое терзает меня... Такая впечатлительность невыносима. Сейчас заглянул в глупейшую, подхалимскую книжку Деборина^[216] (совет<ский> писатель, философ) и весь издерган».

Бедный [мой] Ни! Какой дорогой ценой искупаешь ты свое призвание!

Кстати, по поводу призвания. Ни 

как-то сказал мне: «Настоящее призвание тогда, когда человек не может не выполнять его, если б даже хотел. И я очень чувствую свое призвание... Когда я пишу, у меня такое чувство, что мной овладевает сила, которой я не могу сопротивляться»...

Ни у Кейзерлинга. Дал ему свой портрет, т. к. К<ейзерлинг> давно у него просил. Он очень расположен к Ни.

Воскресенье, 3 марта

Утром я у обедни в St.-Germain... К 5 ч. у нас: Ф. И. Либ, Левин^[217] и немец-теолог Luthi^[218]. Разговор на немецком языке о нац<ионал>-соц<иализме>, Гитлере и современном положении Европы.

Грустное впечатление произвел на нас Luthi... Видимо, он очень страдает от одиночества и хочет общения, но как-то не умеет создать его... Он так трогательно говорил об этом. И мы с сестрой после его ухода решили позвать его и поговорить с ним. Но, к сожалению, он скоро уезжает на родину. Оставил Нисвою рукопись — книгу на просмотр и отзыв... Видимо,

93//94

очень любит русских и ждет для себя чего-то от общения с ними. Русские души влекут его своей душевностью, простотой, искренностью. С французами не сходится: «У них все "`a distance»"*, — говорит он.

Понедельник, 4 марта

Весны все еще нет, хотя вчера вечером так радостно было услышать робкий голосок пичужки под [нашими] окнами... Первая свирель весны!

За кофе, читая газеты о восстании в Греции^[219], говорили о смысле всех переворотов и революций...

Ни: «Вся социальная жизнь основана на лжи. Это — мое глубокое убеждение. Не лжет лишь тот, кто не зависит ни от каких социальных условий. Кто говорит от себя и за себя, утверждая свою личность, защищая истину, в кот<орую> верит вне зависимости от других... Вся социальная жизнь и связанная с ней политика основаны на лжи, на приспособлении, на компромиссах. Не лжет лишь личность, стоящая вне этих условий».

Записываю то, о чем думала сегодня: о ближних и дальних. Любить труднее всего ближних, а не дальних. Дальние — это всегда нечто отвлеченное, смутно-туманное. А ближние перед нами со всеми своими и слабостями, и пороками. Мы наблюдаем их, сталкиваемся. Они часто ранят нас, даже не замечая, только тем, что мы не такие, как они, иначе чувствуют и понимают, чем мы. И вот любовью преодолеть и их слабости, и раны, наносимые ими часто несправедливо, а иногда и вполне справедливо, и есть подвиг любви. Для этого подвига мало одного желания, одного сознания, а необходимо всегда помнить, что между мной и ближним есть Третий, нас соединяющий!.

Вечером читаем Ибсена «Бранд»^[220].

Вторник, 5 марта

Весь день у Ни 

головная боль. Но все же он едет читать лекцию^[221], и я (еду с ним) в дороге думаю: «Как-то он будет читать 2 часа с такой болью?» Но, к моему удивлению, читал

* «На расстоянии» (фр.).

94//95

он с большим подъемом... Возвращаясь, спрашиваю: «Как себя чувствуешь? Как головная боль?» Он смеется: «Представь себе, гораздо лучше. Лекция — это хороший массаж головы!»

Среда, 6 марта

Уныло-кислый день... Дождь, но не свеже-весенний, а осенний...

Я корректирую статьи.