Профессорятник

Будучи «околдованным» его интеллектуальным «багажом», с его подачи я, помнится, впервые заинтересовался Э. Дюркгеймом (одним из основателей социологии) и К. Леви-Строссом (социологом, создателем школы структурализма в этнологии и теории «инцеста»), узнал, чем отличается диглоссия от билингвизма, сигариллы от сигарет, что такое кальян и многое другое. Молодому и в меру честолюбивому автору тогда начинало казаться, что люди как-то «измельчали», что все вокруг, за редким исключением — сплошная пустыня Гоби. А тут рядом — такой гигант мысли, давший столь мощный стимул для самосовершенствования, для уяснения тех очевидных фактов что страна «с удобствами во дворе» не может быть «маяком» для всех, что наша страна не состоит из одних «Марф-посадниц» или «Лидий Яковлевн Гинзбург».

Как отмечено в одной из публикаций, посвященной творчеству Донде, он — типичный представитель «основательно прожидовевшей» русской интеллигенции второй половины XX века, русский по матери, происходившей из семьи священника (выпускнице знаменитой петербургской лютеранской школы Петершуле, дававшей типично немецкое воспитание). Как отмечает фактический биограф Александра, Ю. Колкер, дед по отцу, Давид Донде, занимался писчебумажной торговлей в Поволжье, а затем был управляющим бумажными фабриками князя (графа) Паскевича в Белоруссии. После революции он вернулся к торговле и был несколько лет директором Ленбумтреста. По стопам деда пошел и отец, возглавлявший вначале строительство бумажного комбината в Соликамске, а затем продолживший «бумажное дело» в Коряжме.

(Интересно, что через виленскую бабушку Эмму Пташкину Александр состоит в родстве с известными киевскими фамилиями: ювелирами Маршаками, врачами и юристами Бродами. Той же Пташкиной приходились двоюродными братьями немецкий математик Герман Минковский (1864—1909, учитель Эйнштейна, один из создателей математического аппарата специальной теории относительности) и немецкий врач Оскар Минковский (1858—1931), специалист по диабету, вплотную подошедший к выяснению роли инсулина. Двоюродный дядя писателя, профессор Брод Игнатий, был крупным геологом-нефтяником, проректором и заведующим кафедрой в МГУ т. д.).

Вообще мир тесен. Случилось так, что научным кумиром автора, а затем и оппонентом по кандидатской диссертации стала тетушка Александра (по матери) — Наталья Поспелова, известный политэконом, профессорствовавшая в финансово-экономическом и в технологическом институтах и бывшая деканом экономического факультета ЛГУ им. А. И. Жданова, где впоследствии мне довелось несколько лет подрабатывать. Именно благодаря тесному знакомству Поспеловой с ректором педагогического института Боборыкиным (тоже экономистом), антисоветчик Александр Донде с его «карбонарийским» складом мышления был пристроен на кафедру экономической географии. (Сам же Александр стал нашим соавтором по одной из самых удачных в творческом отношении работ по принципиально новой трактовке процесса индустриализации развивающихся стран, понимавшегося нами как диффузия ведущего уклада из ограниченного сектора экономики на остальное пространство. Именно эта «фишка» составила сердцевину докторской работы автора).

Спорили много. Александр постоянно наступал на больную «мозоль», связанную с членством в партии. По его мнению, оно автоматически вело к конформизму, ибо пресловутый демократический централизм и подчинение меньшинства большинству неотвратимо ведет к торжеству беспринципности. (Нечто подобное позже высказывал А. Сокуров: «Если у человека нет самостоятельного внутреннего начала, независимости, гуманитарной индивидуальности, он становится или волком, или овцой. Уже не человеком»). Отбивался, как мог — приводил в пример его собственного отца и тетку — членов КПСС, доказывал невозможность для беспартийного человека стать профессором общественной кафедры, отстаивал свой «моральный кодекс». Но это не помогало. В ответ слышалось нечто, напоминавшее довлатовское выражение: «едино и неделимо только стадо баранов»,

только он добавлял к нему еще: «и совкобыдло».