Прогулка

– Чем могу служить, сэр? – спросил портье, сделавшийся барменом. За его спиной располагался стандартный набор из чипсов, напитков и неаппетитных замороженных пицц. Плюс банка для чаевых.

– Теперь ты научился говорить?

– Я всегда умел разговаривать.

– Я-то думал, мы тебя убили, – заметил Бен.

Бармен улыбнулся хитрой и злобной улыбкой.

– Постановщику захотелось вернуть меня обратно.

– Кто ведет поезд? Ворис?

Это лежало за гранью возможного. Но, конечно же, было очень даже возможно. Теперь это было возможнее всего.

– Никто не ведет поезд, – ответил бармен. – Вам что-нибудь подать?

Бен пулей вылетел из вагона-ресторана, промчался сквозь все вагоны до грязного тормозного в конце состава. Оказавшись на площадке, он стал высматривать место, где бы ему получше спрыгнуть, но поезд мчался по рельсам слишком быстро, наверное, километров под двести с лишним в час. Иссохшая трава сменилась пустынным солончаковым плато, и солнце высвечивало его мрачную белизну. Он повернулся к раздвижной двери тормозного вагона, случайно ударившись головой о стальную притолоку, и отключился.

* * *

Когда Бен проснулся, он лежал в постели. Постельное белье украшали изображения автомобилей. В доме. Футбольные плакаты на белых стенах. Что случилось с поездом? С поездом? С каким поездом? Нет никакого поезда. Ты дома. С мамой и папой. Или забыл? Сегодня суббота. На завтрак будут сладкие хлопья.

Бен ощупал свое тело. Он маленький и бледный. Ему семь лет. Вошел отец, пахнущий, как туалетная кабинка.

– Мама все выходные дежурит, – сказал он Бену. – Поедешь со мной.

– Куда?

– Это сюрприз.

Он погрузились в папашин седан-развалюху и отправились в лежавший неподалеку город Шакопи. Еще с шоссе Бен заметил колесо обозрения.

– Верно мыслишь, – сказал отец, потянувшись в бардачок за теплым пивом. – Это парк развлечений. Сегодня прокатишься на «Штопоре».

– Пап, я не хочу.

– Чепуха. Мамы рядом нет. Лучше времени не придумать, чтобы тебе наконец-то покататься на американских горках.

– Мне не нравятся американские горки.

– Да нравятся. Каждый раз, когда мы приезжаем сюда вместе с мамой, ты идешь прямо к очереди, а в последний момент пасуешь. Пора бы и решиться.

Бен принялся скрести дверь в поисках ручки.

– НЕТ.

– Да не дергайся ты.

«Штопор» представлял собой хитроумно изогнутое сооружение черного цвета с перемежавшимися петлями, в которых пассажиры раз за разом переворачивались вверх ногами. Вполне понятно, что подобный аттракцион вселял страх в мальчишку с ограниченными представлениями о центробежной силе. Они припарковались на задворках стоянки парка развлечений, откуда до горок пришлось топать по жаре полтора километра. Старикан был уже выпивши. Они встали в очередь, и когда Бен попытался сбежать, отец схватил его за плечо и не отпускал от себя. Бен вырывался, ныл и умолял отца не сажать его в эту адскую машину. На них начали оглядываться.

– Ты еще сам рад будешь, что я тебя заставил, – сказал папаша, испуская густой пивной аромат.

– Не хочу туда идти, – причитал Бен, весь трясясь.

– Да не трусь ты.

– Я еще не готов.

Папаша опустился на колени и прижал его к себе, больше оттого, чтобы не грохнуться на землю, нежели из нежности.

– Послушай меня, – произнес он. – Просто сделай вид, что ты им рулишь.

– Чего-чего?

– Сделай вид, что ты им управляешь. Это же фиксированная трасса. Ты не можешь управлять ею и указывать, куда ехать. Но если ты притворишься

, что рулишь, будет не так уж и плохо. Ну что, логично?

– Нет.

– Тогда просто положись на меня.

Он подтолкнул Бена вперед, и мальчишка захныкал. Теперь уже он хватался за своего пьяного папашу. На них смотрело все больше людей, гадая, не сделать ли замечание и не вмешаться ли (но ни того, ни другого не случилось). Старикан затащил Бена в сверкающую черную вагонетку и застегнул на нем плечевой ремень.

– Теперь отступать некуда, – сказал он Бену.

Бен начал всхлипывать, когда оператор нажал кнопку, и вагонетка начала долгий жуткий путь к верхнему краю трека по толстым черным балкам. Бен слышал лязг цепей, когда те захватили вагонетки и потащили их вперед. Он слышал звон и грохот. Старикан снова прошептал ему на ухо:

– Запомни: рули этой штукой.

Теперь они оказались метрах в тридцати над землей. Цепи перестали грохотать, и все привычные звуки парка замерли далеко внизу. В пустом кусочке неба осталась лишь ужасная, звенящая тишина. Вагонетки достигли верха, а затем с какой-то изощренной жестокостью остановились перед падением вниз, так что Бен увидел, сколько ему придется лететь. Теперь слезы у него лились ручьем, а папаша еще и усугублял его испуг, смеясь, хихикая и крича:

– Ну разве это не здорово?!

Нет, совсем не здорово. Бен думал, что вот-вот умрет. Вагонетки отцепились, и он издал отчаянный младенческий вопль. «Штопор» вдавил его в сиденье, потом приподнял, а затем вывернул ему желудок наизнанку.