Прогулки по тонкому льду (СИ)

Лекарство, выданное мне доктором Флинном, творило чудеса. И абсолютно никак не проявляло побочных эффектов. Приняв нужную дозу на ночь, я весь день проскакала по школе, как горная коза, давая форы в энергичности даже Бублику. Подготовка к празднику Равноденствия шла полным ходом, и мы готовились провожать старый год. Это древний, мистический праздник, то, что досталось нам от предков, веривших в магию. Празднование длилось две недели, начиналось проводами старого года и завершалось Днем Солнца, замыкавшим череду священных для всех жителей империи праздников. Существовало поверье, что в эти дни небеса открыты и все желания смертных напрямую летят к богам. Равноденствие отмечали в школе, а после дети должны были разъехаться по домам, на зимние каникулы, праздновать и веселиться в кругу семьи.

Последние гирлянды были развешаны, окна расписаны, ученики радостно разбежались по комнатам готовиться к праздничному балу. В воздухе витал тот несравнимый аромат волшебства, который кружил голову всем, не делая различий между детьми и взрослыми. Все мы наивно ждали чуда, загадывали желания, ждали сюрпризов от нового года.

Вечером женское общежитие напоминало жерло вулкана, где роль неугомонно бушующей лавы исполняли толпы девиц разного возраста, снующих по коридорам. Кто-то искал заколку, кому-то нужно было затянуть корсет, кто-то пил капли от волнения, кто-то рыдал, не получив приглашения на бал от того, на кого возлагал надежды. Обычный мир, обычные дела и проблемы как у людей, так и у тех, кто людьми не являлся.

Меня также слегка потряхивало, словно юную деву перед выпускным, но я гнала это волнение, ведрами вливая в себя мятный чай. Стоя перед зеркалом, я раз за разом прикладывала к себе попеременно два своих нарядных платья. Синий бархат или зеленый атлас? В синем я ярче, в зеленом нежнее. Что выбрать? Остановилась на зеленом. Корсет долго артачился, но все же пару глубоких выдохов — и моя талия смогла уместиться в требуемые модой параметры.

Я снова покрутилась перед зеркалом, любуясь отражением. Зеленый атлас платья обнимал фигуру, струился мягкими складками верхней юбки, выгодно оттеняя белизну кожи и редкий цвет глаз. Белое кружево кокетливо выглядывало из выреза декольте, притягивая взор, и в то же время скрывая от обзора лишнее. Я ощущала себя богиней, спустившейся к смертным, не иначе. Трость тоже сменила образ, и вместо простого навершия появилось резное, вычурное, из кости в виде головы лебедя.

Снова поправила прическу, в сотый раз оглядываясь на столик у окна. Сверток лежал на месте, кокетливо оттопырив край оберточной бумаги. Я нерешительно подошла к столу, все еще пытаясь понять, правильно ли я поступаю и имею ли право делать то, что задумала. Смешной порыв, даже детский, но мне так хотелось отплатить мэтру за все то хорошее, что он мне сделал, и я не смогла удержаться.

Неделю назад в одну из своих вылазок в город я непонятным образом забрела в торговый квартал. Я редко туда захожу, но в этот раз, пытаясь успокоить расшатанные нервы, не удержалась и купила пару кружевных лент и одну милую брошь. Вот там-то я их и увидела. Они лежали скромно в уголке витрины ювелирного магазинчика, незаметные, как бедный родственник на свадьбе. И вот, увидев их, отчего-то я сразу подумала о мэтре.

Запонки из серебра и отполированного оникса. Простые, скромные, элегантные. Отчего-то мне подумалось, что мэтру должно понравиться. А еще где-то в глубине души меня грела мысль, что, глядя на подарок, мэтр изредка будет обо мне вспоминать. Возможно, даже улыбнется, воскрешая в памяти наши приключения. И я спустила на покупку все деньги, что были в запасе. Ювелир кивал, улыбался и хвалил мой выбор. Мол, моему избраннику повезло с дамой, у которой такой чудесный вкус. Я смутилась, и для чего-то (сама понять не могу, зачем) ответила, что это подарок отцу. Ювелир кивнул, но по его улыбке было видно — не поверил.

Я трясущимися руками развернула бумагу, со щелчком открыла крышку футляра. Мэтру точно понравится, это его стиль, сдержанно и изысканно, ни одной лишней детали, никаких завитушек и излишеств. Мэтр, весь такой сдержанный и отстраненный, любит одеваться в черные сюртуки военного покроя, носит сапоги, игнорирует моду на яркие жилеты и цветы в петлицах. Мэтр воплощал для меня силу и надежность, отвагу и мужество. С каждым днем мысли о Легране все больше и больше овладевали моим сознанием. И будили в душе странное, щемящее чувство. Я гнала его, но оно раз за разом напоминало о себе, стоило увидеть в коридорах Эргейл долговязую фигуру в черной одежде. Глупо, наивно, безнадежно. Я не уверена в симпатии мэтра ко мне. Его доброта, расположение, забота могут быть абсолютно не связанными с симпатией. Но наивная девочка, что любила сказки, раз за разом просыпалась во мне, заставляя мечтать о

невозможном.