Прогулки по тонкому льду

— Как родня? Как родные стены? — следя за дорогой, поинтересовался мэтр.

— Стоят на месте, — пожала я плечами. — Спасибо, родители тоже в порядке.

— Рад за них, — хмыкнуло начальство.

Мы принялись болтать, как и положено в светской беседе, ни о чем.

— О, а вот и просвещенная ватага жаждущих свободы, — прорычал мэтр, наклоняясь к рулю.

Я тоже глянула в том же направлении. Мы как раз проезжали здание парламента, где происходила очередная забастовка. Частое событие в наши дни. То шахтеры бастуют, потому как им мало платят, то фермеры бастуют, ведь у них мало покупают. В этот раз площадка у стен парламента стала плацдармом для баталий идейного характера.

Толпа женщин с плакатами вроде «Равные права для всех без исключений» пыталась перекричать толпу мужчин. Эти индивиды расхаживали с плакатами, содержащими лозунги вроде «Сначала равенство. А потом разврат и порок» или «Равные права ведут к проституции» и прочие выверты больной мужской фантазии. Дебаты были жаркими и грозили перерасти в потасовку посредством избиения оппонента подручными средствами, то есть плакатами. Членовредительство предотвращала только цепочка полицейских, разделявшая два вражеских лагеря и не дававшая пролиться первой крови.

— Как много шума на ровном месте! — с досадой покачал головой Легран.

— По-вашему, то, что женщины требуют равноправия с мужчинами, это пустая трата времени? — едва сдерживая гнев, процедила я.

— Именно так. Понять не могу, чем продиктована эта тяга к равноправию? — сквозь зубы выдохнул мэтр.

И знаю же, что спровоцирую новый спор, а удержаться не могу. Просто мэтр так забавно супит брови и пыхтит. Эту мою черту матушка очень метко характеризовала «пляска на граблях». Знаю, что не нужно так делать, но все равно делаю.

— Отсутствием равноправия, — подавшись к начальству, шепнула я.

Легран пропыхтел что-то нечленораздельное и зло крутанул руль, когда одна из дворовых кошек решила само убиться под колесами пароэкипажа. Машина, взвизгнув, завернула крутой вираж, едва не доведя и меня и кошку до инсульта.

— Вам так важно иметь одинаковые права с мужчинами? — бушевал Легран.

Все же Легран невообразимый оппонент в споре, и, признаюсь, спорить с мэтром я люблю. Редко найдешь такого годного противника.

— А вам так важно, чтобы женщины их не имели? — не отставала в буйстве я.

— Я не могу понять, что вас не устраивало в прежней жизни? — нарывался на конфликт мэтр.

— А я не могу понять, почему общество мужчин так усиленно противится допуску женщин к свободе? — Я тоже отличаюсь на редкость взрывным характером. — Боитесь конкуренции?

Метр ответил мне хмурым, полным желания убивать взглядом. Я мэтру ответила обворожительной улыбкой и отвернулась к окну.

— И чем плох старый уклад? — менее резко отозвался мэтр.

— Женщина как мебель, как вещь — бесправная и бессловесная, — вздохнула я. — Что в этом хорошего? Ей вправе приказывать. Ей вправе запретить работать или учиться. И даже если она получит образование, то куда пойдет работать? Гувернанткой? Воспитателем в детский сад? Вакансии для женщин по пальцам перечесть можно. И даже если удастся найти работу иного рода, то продвижения в карьере ждать не придется. Но чаще женщинам просто отказывают…

— Ужас какой, женщинам не позволяют укладывать шпалы наравне с мужчинами, — с издевкой протянуло начальство.

Я пожала плечами и повернулась к мэтру. Он все так же крепко сжимал диск руля и глядел на дорогу. Задумчивый и хмурый.

— Хм. И вы верите, что это даст женщинам защиту? — подал голос Легран.

— Да.

— Возможно, вы и правы. — Легран как-то странно дернул уголком рта. — Не буду спорить. Но, в моем понимании, этим женщинам, как и многим другим, не повезло не со страной и ее законами. А с жителями и мужчинами, что обитают рядом.

— Как тонко подмечено! — подала голос моя внутренняя язва.

Легран расхохотался и, обернувшись ко мне, насмешливо выдал:

— Мэса, неужели вы действительно верите, что мерзавца или негодяя можно законом принудить любить, уважать или ценить женщину? Или, может, садист будет бить жену реже? Или работодатель наберет в штат одних ба… женщин?

— Если будет наказание, то он подумает, прежде чем распускать руки, — холодно заявила я. — И да, если ввести квоты на женщин в штате, то их вынуждены будут брать.

— Святая простота! — расхохотались мне в ответ.

— И тем не менее, согласно политике правительства, контракт обязал вас взять меня в штат, — язвительно напомнила я.

— Огорчу вас, мэса. Видимо, желающих на эту должность более не было, — утерли мне нос.

Да. И то верно. Взяли бы меня на эту должность, будь еще хоть кто-то из желающих? Как ни крути, а все подобные посты занимают мужчины, и как женщины ни стараются, а их место остается в последних рядах. Это мне повезло выплыть на волне недавних забастовок, что сотрясали страну.

— Вот за это женщины и борются. Чтобы каждая имела право сама решать, с кем ей быть и от кого уходить. А не жить годами в страхе навлечь на себя град насмешек и упреков. Или иметь право выбирать свой путь.