Проигравшему - смерть

Такого больше не повторится. Об этом они знали оба. И никто из них об этом не сожалел.

Она была права. Томление ушло из груди Паоло. Оно вернется, но теперь он будет знать, что делать, когда оно придет.

Он был жесток с Тори. И достиг той же степени удовлетворения, какое чувствовал, убивая своих врагов. Такого он не смог бы позволить себе по отношению к своей жене. Если подобное желание охватит его, он будет искать для него выход с проститутками. Потому что с Тори он был первый и последний раз. Когда вернется Руссо, нужно делать вид, что между ними ничего не было.

Но Тори станет подлинной причиной его будущей верности Доминику Руссо. Единственной причиной, которая заставит его делать даже то, что будет противоречить его интересам в будущей схватке.

Глава 7

Доминик Руссо лежал без сна в темном купе, а поезд уносил его в ночи на север от Флориды. Он лежал, подложив под голову руки, с открытыми глазами, а мозг его методически и четко обдумывал все, что ему нужно быстро и безошибочно провернуть после возвращения домой.

Но когда он поймал себя на том, что прикидывает это в уме уже в третий раз, то понял – пора остановиться. Пошарив в темноте, нашел плоскую серебряную фляжку, подаренную ему Тори на Рождество.

Бренди в ней было отменным. После третьего глотка его тело начало расслабляться.

Руссо завинтил крышку и закрыл глаза. Мозг немедленно снова принялся за обдумывание планов. Усилием воли он переключил свое внимание на стук колес.

Эти звуки перенесли его в другое время и в другое место. Под точно такие же звуки он не мог заснуть в Палермо. Посередине Кортиль Качино, района, где он жил, проходила железная дорога.

Родился он, впрочем, не в этих трущобах. В Палермо приехал почти шестнадцатилетним, как Паоло Регалбуто. Дом Руссо был деревенским парнем. Но не горцем. Он родился в маленьком нищем рыбацком поселке на южном побережье Сицилии. Отец его был рыбак, но в год, когда родился Дом, его лодка затонула во время шторма. После этого отцу приходилось работать на чужих лодках. Заработка хватало только на то, чтобы семейство не умерло с голоду, а в животах всегда было пусто.

В тот год, когда вместе с половиной поселка умерли от чумы его отец, оба брата и одна из сестер, Дом был готов любой ценой вырваться оттуда. Оставаться было невозможно. Для его матери и выжившей сестры в этих местах работы не было. А мальчик не мог содержать троих случайной работой на рыбаков, которые сами едва могли прокормить свои семьи.

Они переехали в Палермо и поселились в Кортиль Качино в единственной комнате, где уже жила тетка с мужем и тремя маленькими детьми.

Кортиль Качино был необычайно шумной и грязной, жалкой трущобой из старых рассыпающихся домов и вновь построенных лачуг, где в каждой комнате жило в среднем по двенадцать человек. Не во всех домах было электричество, а туалетов почти не было. В теплую погоду мужчины испражнялись на железной дороге, а дети на помойках. В холодную погоду все, как и женщины, ходили в дырки, проделанные в настилах над открытыми, зачастую безводными канавами. Запах во всех уголках района и в каждой комнате был ужасный.

Руссо спал на столе в маленькой комнате. Тетка с мужем и грудным ребенком спали под столом на матраце. Двое других детей, мать и сестра Руссо делили два других матраца на полу. По меркам Кортиль Качино эта комната не была переполнена. Другую комнату в доме занимали шесть молодых пар и двое крошек. Еще в одной комнате жила семья с девятью ребятишками. Все вокруг кишело детворой: она была так же бесчисленна, как крысы и блохи.

Один старый сицилиец объяснял это так: «Единственное удовольствие, которое может позволить себе бедняк, – это заниматься любовью. Дети – несчастный плод этого удовольствия».

Только им в Палермо было лучше, чем в том поселке, откуда они вырвались: матери Руссо удалось устроиться прачкой. Сестра начала зарабатывать проституцией. Возраст у нее как раз подходил для этого дела – полные шестнадцать лет, а вокруг всегда хватало иностранных матросов с деньгами. Но тут царила страшная конкуренция, и ей приходилось отдавать две трети заработка своему сутенеру, а тот в свою очередь половину отдавал мафии.

Первое правило, усвоенное Руссо в Палермо еще в начале поисков работы, гласило: не подмажешь, не поедешь. Руссо воспринял это как само собой разумеющееся – так было по всей стране. Здесь, в городе, это было просто лучше организовано.

Но даже подчиняясь этому правилу, он не мог найти себе работу. В Палермо было полно молодых людей, постоянно или периодически безработных. Он начал шататься по своему району, воруя тряпье и продавая его старьевщикам. Это даже и воровством нельзя было назвать. Руссо постиг основное правило сицилийцев: если хочешь чего-то добиться в жизни – имей влиятельных друзей или хорошенькую сестру. Второе он имел, а через нее нашел и первое, сутенер сестры представил его Андриано Паризи – не последнему человеку в среде мафиози низшего ранга Палермо.

Паризи предложил, за определенный процент для себя, выгодную для Руссо работу.