Проигравшие победители. Русские генералы

Несмотря на указания штаба фронта, командование 3-й армии не спешило выполнять их, продолжая реализовывать первоначальную задачу в направлении на Львов. Проявившаяся сложность в реализации нового плана состояла в прочно сложившемся в довоенное время в сознании военачальников стереотипе главенства именно Львовского направления. Эту довоенную схему действий необходимо было побороть четкой и жесткой постановкой новых задач со стороны командования фронтом. Между тем в посылаемых из штаба фронта в штабы армий (в частности, 3-й армии) телеграммах сквозила двусмысленность, позволявшая понимать уточненные задачи достаточно вольно, в контексте предвоенного плана действий. В телеграмме от 12 августа М. В. Алексеев поясняет командованию 3-й армии, что изменение фронта армии вызвано необходимостью поставить ее в общий фронт с 4-й и 5-й армиями «для последующих действий к р. Сану». И лишь 20 августа информирует 3-ю армию, что «…в данную минуту решение участи первого периода компании зависит не от операций наших против Львова и Днестра…», более четко информируя об общей задаче фронта. Добавим, что двусмысленность в действиях для нижестоящей инстанции (штабы 3-й и 5-й армий) выражалась и в нечеткости при определении разграничительных линий между ними. Вышеперечисленное позволяло в армиях достаточно вольно трактовать задачу Штаба фронта. Подобную нечеткость исследователи объясняют необходимостью определенного временного отрезка вообще при принятии решения для перехода от зародившейся мысли до окончательного его формулирования, и в стратегии, в частности. Это также связано и с человеческим фактором, естественным образом порождающим сомнения и другие сопутствующие причины.

Последующие неоднократные указания штаба фронта на изменение направления маневра войск армии и уточнение задач армии оставались практически без необходимой реакции со стороны нижестоящей инстанции – командования 3-й армии. Армия упорно вела фронтальные бои против значительно более слабого противника, не считая возможным произвести перегруппировку своих войск и искать успех на флангах, что, по оценкам специалистов, является «мерилом дерзновения военачальника».

М. Д. Бонч-Бруевич

Многие исследователи операций русской армии отмечали это упорное неподчинение Н. В. Рузского указаниям штаба фронта, не вдаваясь в поиски причин этого вопиющего акта нарушения военной субординации. Между тем данный факт можно объяснить не столько неподготовленностью командующего как военачальника, узостью его стратегической мысли, в определенной степени эгоизмом, сколько столкновением волевых качеств командующего и начальника штаба армии В. М. Драгомирова. Воспоминания участников описываемых событий, имеющиеся в распоряжении исследователей русского зарубежья, позволяют приоткрыть завесу взаимоотношений Н. В. Рузского со своим начальником штаба. Начальник службы связи 3-й армии, вспоминал, что «…ни для кого… не было секретом, что генерал Рузский, человек болезненный, слабохарактерный, не властный, а главное, за предвоенный период далеко отошедший от вопросов оперативных в широком смысле, и все видели в лице В. М. Драгомирова действительного руководителя оперативной части армии». По его словам, В. М. Драгомиров был человек талантливым, властным и даже деспотичным, с большим самомнением. На Н. В. Рузского он смотрел свысока, игнорировал его. Будучи дежурным офицером штаба 3-й армии, начальник связи принес командующему телеграмму от М. В. Алексеева, в которой в третий раз указывалось на необходимость изменить направление действий армии, оставив в покое Львовское направление. При этом разыгралась сцена, в которой Н. В. Рузский, очень обеспокоенный невыполнением приказов фронта, потребовал от своего начальника штаба (В. М. Драгомирова) выполнить этот приказ. «Крупный между ними разговор, во время которого генерал Рузский упрекал генерала Драгомирова в неисполнении приказов фронта… кончился истерическим воплем ген. Рузского, что командующий армией – он, и он настаивает, чтобы приказ фронта был выполнен… Дальнейшие события показали, что начальник штаба армии остался при своем мнении, и операция продолжала развиваться наперекор требованиям фронта в Львовском направлении»! Между тем выполнение указаний штаба фронта по перемещению сил 3-й армии создали бы, по оценкам исследователей этой операции, такие условия, которые бы заставили противника самому оставить Львов.

В. М. Драгомиров

Н. В. Рузский