Происхождение человека и половой отбор

Гиббон — это не единственный вид из всего рода, умеющий петь, ибо мой сын, Френсис Дарвин, слушал со вниманием, как Н. leucis пел в Зоологическом саду песню, состоявшую из трех явно музыкальных нот, с правильными музыкальными интервалами. Еще замечательнее, что некоторые грызуны издают музыкальные звуки. Много упоминалось о поющих мышах, которых даже показывали, хотя все в этом случае подозревали обман. Но, наконец, мы получили ясное указание от известного наблюдателя С. Локвуда

[1109], который говорит о музыкальных способностях одного американского вида, Hesperomys gnatus

, принадлежащего к роду, отличному от нашей английской мыши. Маленькое животное это жило в неволе, и музыкальное исполнение слышали неоднократно. В одной из двух его главных песен «последний музыкальный такт растягивался на два и на три; по временам голос переходил от C-dur и D-dur к С и D, колебался некоторое время трелью на этих двух нотах и снова быстро возвышался до С и D-dur. Разница между полутонами была резко выражена, так что хорошее ухо легко могло это уловить». Мистер Локвуд приводит обе песни в нотах и прибавляет, хотя эта маленькая мышь «не соблюдала тактов, однако держалась ключа В (дубль-бемоль) и строго в мажорном тоне... Ее нежный ясный голосок спускался на октаву со всей возможной точностью и затем при обратном подъеме восходил быстрой трелью до С и D-dur». Один критик спрашивал, каким образом человеческое ухо (ему следовало бы прибавить: и ухо других животных) могло путем отбора учиться разбирать музыкальные ноты. Но вопрос этот свидетельствует о некотором непонимании им предмета. Шум есть ощущение, проистекающее от сочетания нескольких «простых колебаний» воздуха различных периодов, из которых каждое повторяется столь часто, что отдельно не может быть уловлено ухом. Шум тем только и отличается от музыкального звука, что ему недостает продолжительности однородных колебаний и гармонического сочетания тонов между собой. Таким образом, ухо, способное воспринимать негармонические звуки — а большое значение этой способности для всех животных признается всеми, — должно обладать чувствительностью и в отношении к музыкальным звукам. Мы имеем доказательства существования такой способности у самых низко организованных животных; так, ракообразные снабжены слуховыми волосками различной длины, которые отвечают колебаниями на музыкальные звуки определенной высоты

[1110]. Выше было указано, что подобные же наблюдения были сделаны над волосками на антеннах комаров. Добросовестные наблюдатели утверждают положительно, что пауки привлекаются музыкой. Известно, далее, что собаки воют при некоторых звуках[1111]

. Тюлени, видимо, любят музыку, и этим пристрастием, которое «было хорошо известно древним, часто пользуются современные охотники»[1112].

Поэтому, что касается простого восприятия музыкальных нот, то оно свойственно не только человеку, но, по-видимому, и всякому другому животному. Гельмгольц разъяснил, исходя из физиологических принципов, почему гармония приятна, а дисгармония неприятна человеческому уху; но это мало касается нашего исследования, ибо музыка, основанная на гармонии, есть позднейшее изобретение. Нас занимает более мелодия, и здесь опять становится понятным, на основании разъяснений Гельмгольца, почему вошли в употребление ноты нашей музыкальной шкалы. Ухо разлагает все звуки на составляющие их «простые колебания», хотя мы и не осознаем этого процесса анализа. В музыкальной ноте преобладающим является обыкновенно самый низкий тон; остальные, менее явственные, представляют октаву, дуодециму, вторую октаву и так далее, то есть гармоничные тоны к основному. В состав любых двух нот нашей шкалы входит несколько общих обертонов. Вполне ясно поэтому, что в случае, когда животное желает петь непременно одну и ту же песню, оно будет последовательно выводить те ноты, которые имеют много общих обертонов, то есть оно будет выбирать для своей песни ноты, принадлежащие к нашей музыкальной шкале.

Но если нас спросят, далее, почему музыкальные тоны при известной последовательности и ритме доставляют человеку и другим животным удовольствие, то мы в состоянии объяснить это так же мало, как и то, почему приятны различные запахи и вкусовые ощущения. Что звуки эти в какой-то мере приятны слуху животных, мы можем заключить из того, что они издаются в период ухаживания многими насекомыми, пауками, рыбами, земноводными и птицами, ибо если бы самки не умели ценить их, если бы эти звуки не возбуждали и не очаровывали их, то настойчивые усилия самцов и сложные органы, развитые часто исключительно у них, были бы бесполезны, — а этого невозможно допустить.