Происхождение человека и половой отбор

Принимают обыкновенно, что у человека пение послужило основой или началом инструментальной музыки. Так как ни наслаждение музыкой, ни способность производить музыкальные звуки, не принадлежат к способностям, сколько-нибудь полезным человеку в обыденной жизни, то их нужно отнести к наиболее загадочным из всех его способностей! Они встречаются, хотя в очень грубом состоянии, у людей всех рас даже самых диких; только вкусы различных рас так несходны, что наша музыка не доставляет ни малейшего удовольствия дикарям, а их музыка в большинстве случаев для нас отвратительна и бессмысленна. Доктор Зееман в своих весьма интересных заметках по этому предмету[1113]

«сомневается, чтобы даже между народами Западной Европы, близко связанными тесными и частыми сношениями, музыка одного понималась совершенно одинаково другими. Подвигаясь к востоку, мы убеждаемся, что существует на самом деле различный музыкальный язык. Веселые песни и плясовая музыка бывают там не в мажорном тоне, как у нас, а всегда в минорном». Но отличался ли полу человеческий родоначальник человека, подобно упомянутому выше гиббону, способностью производить, а поэтому несомненно и оценивать, музыкальные звуки или нет,— мы во всяком случае знаем, что человек обладал этими способностями уже в очень отдаленное время. Господин Ларте описал две флейты из кости и рога северного оленя, которые были найдены в пещерах вместе с кремниевыми орудиями и остатками вымерших животных. Пение и пляски также очень древни, они и теперь в ходу у всех или почти у всех низших человеческих рас. Поэзия, которая, по-видимому, возникла из песни, также настолько древнее искусство, что многие были удивлены, узнав, что она возникла в самые древние времена, о каких только мы имеем какие-либо сведения.

Музыкальные способности, которых не лишена вполне ни одна из рас, способны к быстрому и высокому развитию; так, готтентоты и негры становятся превосходными музыкантами, несмотря на то, что на их родине они редко практикуют то, что мы могли бы назвать музыкой. Швейнфурт, однако, хвалит некоторые простые мелодии, слышанные им в центральной Африке. В том обстоятельстве, что в латентном состоянии человек обладает музыкальными способностями, нет ничего удивительного; некоторые виды птиц, никогда не поющие в естественном состоянии, могут без большого труда выучиваться этому; так, например, домовый воробей выучивается песне коноплянки. Так как эти два вида близко сродни и принадлежат к отряду Insessores

, который заключает в себе почти всех существующих в мире певчих птиц, то весьма возможно или даже вероятно, что прародитель воробья был певчей птицей. Гораздо замечательнее то, что попугай, принадлежащий к другой группе, отличной от Insessores и имеющий совершенно иначе устроенные голосовые органы, может выучиваться не только говорить, но и насвистывать мелодии, составленные человеком, что доказывает наличие у него известных музыкальных способностей. Тем не менее, было бы чрезвычайно поспешно принять, что попугаи произошли от какого-либо древнего прародителя, бывшего певцом. Можно привести много аналогичных случаев, где органы и инстинкты, первоначально приспособленные для одного какого-либо употребления, были впоследствии использованы

для какой-нибудь совершенно иной цели[1114]. Следовательно, способность к высокому музыкальному развитию, которой обладают дикие расы людей, может быть обязана своим происхождением или тому обстоятельству, что нашим полу человеческим прародителям был известен какой-нибудь грубый род музыки, или просто тому, что собственно голосовые органы были приобретены ими для какой-нибудь другой цели. Но в последнем случае мы должны принять, что они уже обладали, как попугаи в вышеприведенном случае и, как кажется, многие другие животные, некоторым чувством мелодии.