Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли

К тому же не существует идеологического требования, что так должно

быть — есть лишь констатация факта. А факт тот, что религия уже не объединяет более всех тех, кто считает себя евреями; факт тот, что большая часть еврейского народа не только определяет себя в той или иной форме, исходя из светских понятий, и образ их жизни в основе своей является светским, но и сама еврейская религия разделилась на ряд течений, и религиозная вера порой разделяет евреев более, чем сближает (вспомним позицию ортодоксальных раввинов по отношению к консервативной и реформистской общинам); факт тот, что нет иной идеи или института — светских или религиозных, — которые были бы в силах сконцентрировать вокруг себя столь большое число евреев, как идея той или иной связи с государством Израиль. Было время, когда либеральные реформаторы отождествляли еврейство с либерализмом, а еврейские революционеры-социалисты видели в международном социализме исцеление от всех еврейских недугов; сегодня уже не услышишь подобных мнений в такой упрощенной форме. Ныне ясно, что когда государство Израиль стоит перед лицом опасности или находится в трудном положении, то его интересы становятся центром еврейской деятельности, тревоги и поддержки, как в плане институтов, так и в индивидуальном плане. Государство Израиль и его судьба более чем другой фактор способны объединить религиозных и светских евреев, ортодоксов, консерваторов и реформистов, правых и левых, евреев в Соединенных Штатах и в Советском Союзе вокруг этой темы, обладающей для них смыслом и ценностью. С материальной точки зрения это выражается в том, что мобилизация денежных средств для поддержания еврейских общественных институтов в Соединенных Штатах, например, производится в рамках организации, само название которой указывает на Израиль, центр которой находится в Израиле, хотя часть собранных ею средств расходуется на общинную деятельность в диаспоре. Заботясь о безопасности Израиля и благосостоянии его жителей, евреи из фешенебельных пригородных районов Соединенных Штатов мобилизуют немалую часть денег, первоначально предназначавшихся для строительства плавательных бассейнов и площадок для гольфа в их общинных центрах; это также является выражением — возможно, вульгарным, но весьма реальным — центральности и нормативности государства Израиль в еврейском существовании.

Могут, однако, возразить — и справедливо, — что забота о государстве Израиль — не единственная из беспокоящих евреев за рубежом и побуждающих их к коллективным действиям; и тревога за евреев бывшего Советского Союза, например, порождает значительные коллективные усилия среди еврейства других стран рассеяния. В действительности здесь имеется существенная разница: тревога за евреев бывшего СССР — это в основном беспокойство о личной судьбе, индивидуальном благосостоянии и безопасности двух с лишним миллионов советских евреев; но тревога за судьбу государства Израиль не исчерпывается беспокойством о личной участи трех миллионов проживающих здесь евреев. Это — тревога за общую, коллективную судьбу государства Израиль как общества, как единого целого. Евреев стран рассеяния волнует не только то, что постигнет жителей государства Израиль, но и то, что случится с государством Израиль как единым целым. Евреев бывшего Советского Союза можно перевезти в другое место, и это будет спасением; но подобное действие в отношении государства Израиль было бы катастрофой, так как само существование государства обладает особой ценностью и смыслом.

Ибо это отличает государство Израиль от всех прочих еврейских коллективов: другие группировки являются сочетанием индивидуумов, не имеющим — в качестве коллектива — ценностного и нормативного значения как нечто целое, как самодовлеющее общество. А государство Израиль воспринимается не только как общность определенного числа живущих в нем евреев: его коллективное существование имеет ценностное и нормативное значение.

Таким образом, государство Израиль — это выражение единства еврейского народа. В качестве такового оно заменило традиционные религиозно-общинные рамки, объединявшие в прошлом еврейство в его коллективном существовании. Ныне, в результате процессов модернизации и секуляризации, оно (государство) превратилось в нормативное выражение, необходимое для сохранения коллективного бытия еврейского народа[51]

.

Превращение государства Израиль — как выражения сионистского движения в коллектив, выражающий общность всего еврейского народа, явилось далеко идущей революцией. Ведь сионизм был вначале движением меньшинства, и вплоть до 40-х годов это движение ни в коем случае нельзя было назвать центральным течением еврейской истории. Ортодоксальные и реформистские раввины, ассимилированные буржуа и революционеры-социалисты, бундовцы и евреи-коммунисты — все они видели в сионизме побочное явление еврейской жизни, и он действительно являлся таковым в начале пути как с точки зрения своего нормативного положения, так и количественно.