Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли

По этой причине, рассматривая еврейских мыслителей средневековья, Грец предпочитает Иехуду ха-Леви Саадии Гаону и Маймониду. Хотя теоретически он весьма высоко оценивает интеллектуальные достижения Маймонида, включившего аристотелевскую философию в иудаизм, все же он полагает, что не «умственные правила» рационализма Саадии Гаона и Маймонида составляют основу иудаизма, а мессианская вера, пульсирующая в книге «Кузари» Иехуды ха-Леви, в его «Сионидах» и в его путешествии в Эрец-Исраэль. Изгнание и рассеяние разорвали глубокую связь между учением Израиля, народом Израиля и Страной Израиля, и только с пришествием Мессии и сбором рассеянных по миру евреев Божественная идея сможет вновь проявиться в израильском народе, как в древности, но на более высоком уровне сознания своего Я, переплавленного в горниле изгнания. О Иехуде ха-Леви Грец говорит, что его «жгучая тоска по Святой Земле — родине видения и пророчества, колыбели еврейства — превратила для него в чужбину страну, где он родился». Концепция Иехуды ха-Леви, согласно Грецу, является «целиком и полностью национальной» (durch und durch nationell).

У Мозеса Мендельсона Грец заимствует концепцию, что иудаизм — это не изгнанная религия, а ушедшее в изгнание законодательство. Поэтому в современном еврействе следует вновь и вновь подчеркивать не склонность к спиритуализации, а социальный и законодательный, то есть политический, элемент. Согласно Грецу, с точки зрения иудаизма Божественную идею невозможно освободить от заложенного в ней политического содержания. Любая попытка сделать это и тем самым преуменьшить аспект мессианского будущего, которое имеет смысл лишь в политическом контексте, представляет собой существенное изменение в концепции иудаизма и стремление приспособить его к христианскому или послехристианскому миру.

Эссе «Построение еврейской истории» заканчивается довольно беглым и отрывочным указанием на значение всего сказанного для еврейства в XIX веке; иначе, по-видимому, и не могло быть построено сочинение, в своей основе являющееся историко-философским, а не программно-политическим.

Но, несмотря на это, нельзя отрицать огромное и революционное значение программных высказываний Греца. Евреи — это народ, нация, а не только религия; они обладают историей, причем еврейская национальная история значительна в контексте истории всеобщей; в иудаизме заключено политическое содержание наряду с религиозным, а аспект мессианского будущего, также политически окрашенный, занимает в нем центральное место и связан со Страной Израиля неразрывными узами.

Здесь нет открытого призыва к заселению заново Эрец-Исраэль, хотя Грец, побывав в стране в 70-е годы, интересовался основанными в ней первыми поселениями, а еще до этого одобрил М. Гесса, сомневавшегося в необходимости опубликовать сочинение «Рим и Иерусалим». Но важнее всего было впечатление, произведенное его монументальным историческим трудом. Многие евреи, оторвавшиеся от религии и традиции, черпали в книгах Греца представления о своем национальном Я и об истории народа Израиля. Спящие библейские герои проснулись в сознании евреев, прошедших длительный процесс эмансипации и отхода от религии. Возможно, более, чем кто-либо иной, Грец своим историческим трудом способствовал кристаллизации концепции; видящей в еврействе национальность. Его труд по истории, будучи новаторским, в наши дни может, разумеется, вызвать немало критических замечаний, а тенденциозность Греца порой приводит его к ошибкам. Однако переворот в самосознании широких слоев немецкого, а затем и восточноевропейского еврейства, увидевшего себя составной частью народа, обладающего исторической культурой, имел далеко идущее значение в период ослабления связей с религиозной традицией. В формировании этого сознания труд Греца занял центральное место, несмотря на ограничения и методические упущения с точки зрения современного исторического исследования.

Глава 4

Социализм и национализм как критика буржуазного общества

(М. Гесс)

В личности и деятельности Мозеса Гесса (1812–1875) встретились два мощных политических и идейных течения, захвативших первое поколение эмансипации: социализм и зарождение сионистской мысли. Гесс, однако, причастен и к тому и к другому, обе идеологии неразрывно сплелись в его мышлении. Когда он скончался, после многолетней деятельности в немецком и международном социалистическом движении, на его могиле на кладбище под Кельном была сделана надпись: «Отец немецкой социал-демократии»; после возрождения государства Израиль его останки были перенесены сюда, и теперь его могила высится над озером Кинерет, против Голанских высот, рядом с могилами основателей социалистического сионизма — Борохова, Сыркина, Берла Кацнельсона.