Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли

Наряду с другими бессознательными суеверными представлениями, инстинктами, предубеждениями и юдофобия получила право гражданства у всех народов, с которыми евреи вступали в сношение. Юдофобия — это разновидность боязни привидений с тем отличием, что призрак еврейства пугает не только отдельные народы, но весь человеческий род, и что призрак этот не бесплотен, как другие, а состоит из тела и крови и сам нестерпимо страдает от ран, наносимых ему трусливой, мнящей себя в опасности толпой. Юдофобия — это психоз; как таковой она наследственна, и как болезнь, в течение тысячи лет переходящая по наследству, стала неизлечимой.

Этот страх перед призраком — корень юдофобии — и вызвал к жизни ту абстрактную, так сказать, платоническую ненависть, благодаря которой вся еврейская нация является ответственной за каждое действительное или мнимое преступление отдельных ее членов, из-за нее вся нация оклеветана, обесславлена.

И друзья, и недруги испокон веков старались оправдать или объяснить эту ненависть, возводя на евреев всевозможные поклёпы. Они, мол, распяли Христа, пили христианскую кровь, отравляли колодцы, занимались ростовщичеством, эксплуатировали крестьян и т. д. Эти и тысячи подобных обвинений против целого народа оказались лишенными всякого основания, что видно из одного того, что гонители возводили их на евреев в чудовищном изобилии, желая убаюкать свою нечистую совесть, оправдать обвинительный приговор над всей нацией и доказать, что еврей, вернее, призрак еврейства должен быть предан сожжению. Кто хочет доказать слишком много — ничего не доказывает. И если некоторые упреки справедливы, то это все же не бог весть какие пороки, не преступления, заслуживающие смертной казни, из-за которых должно осудить всю нацию. В действительности мы часто встречаем противоположное явление: евреи хорошо уживаются с неевреями и очень часто находятся с ними в дружественных отношениях. Поэтому очевидно, что вышеуказанные обвинения, которым придают обобщающий характер, большей частью ни на чем не основаны, составляются до известной степени a priori и крайне редко, лишь в единичных случаях, справедливы, но и то не в отношении ко всей нации.

Итак, еврейство и ненависть к еврейству проходят рука об руку в течение столетий через историю, и кажется, что подобно самому еврейскому народу, этому вечному Агасферу, не умрет и ненависть к нему. Надо быть слепым, чтобы не видеть, что евреи — «избранный народ» для всеобщей ненависти. Пусть народы расходятся в своих стремлениях и инстинктах — в своей ненависти к евреям он протягивают друг другу руки; в этом единственном пункте они все согласны. В какой степени и форме проявляется нерасположение к евреям — это зависит от культурности того или другого народа, но сущность этого нерасположения повсюду остается одной и той же, ничуть не изменяясь, проявляется ли оно в форме насилия, завистливой ненависти или же скрывается под личиной терпимости и покровительства.

Подвергаться ли грабежу в качестве еврея или же в качестве такового нуждаться в защите — одинаково постыдно и тяжело для человеческих чувств еврея. Раз мы смотрим на юдофобию, как на наследственную, присущую всему человеческому роду боязнь привидений, а на ненависть к евреям — как на наследственное заблуждение человеческого духа, мы не можем не прийти к важному для нас выводу, что надо отказаться от мысли победить это ненавистничество точно так же, как другие наследственные болезненные предрасположения. Это обстоятельство потому так особенно важно, что оно убеждает нас отказаться, наконец, от полемики, отнимающей время и силы и оказывающейся лишь пустым словоизвержением. Ведь с суеверием бесплодно борются сами боги. Предубеждение и низменные инстинкты не мирятся даже с самой ясной аргументацией. Одно из двух: либо надо обладать таким могуществом, чтобы иметь возможность сдерживать эти темные силы, как всякую слепую силу природы, либо же просто уйти от них.

III

Итак, мы видим, что предубеждения против еврейской нации коренятся в духовной жизни народов. Однако надо принять во внимание и другие, не менее важные обстоятельства, препятствующие слиянию или уравнению евреев с другими нациями. Вообще, ни один народ не питает склонности к иноземцам, это явление имеет этническое основание и потому ни одному народу не может быть поставлено в упрек.