Происхождение скотоводства

Хозяйственная роль лам и альпака издавна определяется широким использованием для питания и других нужд таких продуктов, как мясо, шкуры, внутренности, кровь, кости, жир, сухожилия, шерсть и навоз, что известно по крайней мере со времен инков [818, с. 186; 1008, с. 122; 456, с. 193]. Магеллан и его спутники встретили в Патагонии использование детенышей гуанако в качестве манщиков [265, с. 53], однако в Перу ничего подобного зафиксировано не было.

Продукты ламоводства не могли удовлетворить всех потребностей населения в пище. По расчетам Д. Браумена, для жизни исключительно ва счет ламоводства требовались семейные стада размером не менее чем в 150–200 голов. Однако они встречались в Перу крайне редко. У современных ламоводов Андов размеры семейных стад колеблются в пределах от нескольких особей до 200–300 голов, у некоторых семей лам вовсе нет. Однако в среднем семейные стада состоят из 50–80 животных [648, с. 260; 456, с. 191, 192; 1008, с. 121]. Точно такие же стада имелись у местного населения и во второй половине I тысячелетия н. э. [456, с. 195]. В инкский период у индейцев Лу-паки в районе оз. Титикака стада некоторых владельцев достигали размеров 500 голов, но основная масса общинников имела по нескольку десятков голов [818, с. 191, 192]. При медленных темпах роста, который вообще характерен для верблюдовых, от этих стад можно получить не более 12–13 верблюжат в год. Поэтому, чтобы не подорвать нормального воспроизводства стада, теоретически возможно без ущерба убивать на мясо или продавать не более 4–5 животных в год. Примерно такие же цифры получены этнографами у различных ламаводческих коллективов нагорий: от 4 до 12 лам в год [456, с. 193, 195]. На мясо обычно убивают старых самок или взрослых самцов (старше 1 года), или используют мясо умерших и погибших животных [456, с. 1193; 782, с. 52]. Учитывая, что ламы дают от 25 до 46 кг мяса, нетрудно высчитать, что при названных нормах убоя на человека приходится максимум 100–150 г мяса в день.

Еще более мелкие стада встречались в прибрежных низменных районах Перу, где ни природные условия, ни крупные масштабы земледельческих работ не позволяли держать большие массы животных. Позднеинкское законодательство определило максимальную норму лам в 10 голов на домохозяйство [974, с. 656]. Правда, потребление мяса в таких домохозяйствах могло быть несколько выше тех возможностей, которые предоставляли эти мелкие стада, так как следует учитывать случаи спорадического получения мяса от общественных стад. Как бы то ни было, письменные источники XVI в. также свидетельствуют о малом потреблении мяса лам в Перу. Так, Гарсиласо де ла Вега пишет о том, что «индейцы отличались чрезвычайной умеренностью в своей еде и чрезвычайной скупостью в отношении вяленого мяса» [75, с. 353, 354]. Молоко лам в прошлом не использовалось. Вот почему чисто скотоводческое хозяйство в Андах было невозможно. В доколониальный период не только ламоводы центральных горных областей Перу, имевшие довольно мало животных, но и население наиболее развитого ламоводческого района юга в большей или меньшей степени занималось земледелием, выращивая главным образом клубнеплоды [818, с. 188, 192; 456, с. 190; 782, с. 52]. В настоящее время в Андах встречаются и такие коллективы, у которых собственное земледелие отсутствует, однако и они регулярно питаются растительной пищей, которую выменивают у соседей. Таким образом, как подчеркивает С. Уэбстер, продукты земледелия играют первостепенную роль в питании всех ламоводов без исключения [1008, с. 116, 117]. Надо отметить, что обмен продукции ламоводства на земледельческую появился в Перу весьма рано. Обмен осуществлялся благодаря развитию караванной торговли, возникшей еще в доинкский период [1008, с. 121; 456, с. 193, 194; 457, с. 322–328]. Караваны составлялись из холощеных самцов лам, которые использовались под вьюк и были способны нести до 45 кг груза [456, с. 188, 193].

Владение стадом домашних животных имело также большое социальное значение, определяя престиж владельца. По величине стада судили о богатстве и могуществе большой семьи или общины, причем термин для обозначения бедности переводился дословно как «отсутствие родственников или стада» [818, с. 192, 194; 1008, с. 122; 456, с. 193]. Высокий авторитет достигался устройством пиров, в ходе которых уничтожались огромные богатства, в том числе и ламы. Причем если семья достигала богатства, не участвуя в пирах, ее тем или иным способом заставляли обеднеть (путем неравных браков, опекой над бедными претендентами на общественные должности, искусственным стимулированием общественной активности ее членов) [1008, с. 125, 126]. Напрашивается вывод о том, что в этих порядках следует видеть попытку общины сдерживать процесс имущественной дифференциации и не допускать слишком большого разрыва между богатством и бедностью.