Проходные дворы

Мне очень повезло. Когда я пришел на Петровку, 38, там еще не существовало никаких пресс-групп, я мог совершенно спокойно общаться с сыщиками. Тогда в МУРе работали в основном «штучные» люди, имевшие поистине необыкновенные биографии. На их долю выпало время репрессий, когда не щадили и милицию, борьба с уголовниками в 30-40-х годах, криминальный беспредел военных лет… Не хочу преуменьшать достоинства многих из тех, кто сегодня работает в МУРе, просто они живут в другое время. Сейчас в уголовный розыск приходят в основном из специальных институтов МВД и школ милиции. Люди, о которых я пишу, попадали туда иначе.

* * *

В 1940 году, после окончания десятилетки, Владимир Чванов ушел в армию. В те годы милиция не отлавливала призывников по подвалам, а матери гордились, что их сыновья — красноармейцы.

Через год кадровый боец Владимир Чванов уже воевал с немцами.

Ему не удалось узнать самого острого солдатского счастья — счастья наступления. На его долю достались поражения. Под Смоленском, в третьей атаке, он был тяжело ранен.

Медсанбат. Санитарный поезд. Тыловой госпиталь. В 1942 году он вернулся домой, на Самотеку. К дальнейшему прохождению службы в армии комиссия признала его негодным. Он попал в поломанную войной тыловую жизнь — в Москву карточек, Тишинского рынка, дороговизны и бандитизма.

Как хорошо я помню 42-й год! Видимо, есть особая память детства, которая хранит самые значительные события.

С наступлением темноты Москва погружалась во мрак. Город был полностью затемнен. Только в троллейбусах и трамваях горели синие лампочки. Темные улицы и мрачные проходные дворы сулили прохожим неисчислимые беды. Те, кто работал на заводах в ночную смену, обычно оставались там до рассвета: в городе шуровали уголовники. И хотя действовало еще постановление ГКО за подписью Сталина от 19 октября 1941 года, позволяющее расстреливать бандитов на месте задержания, это мало останавливало блатных…

Через месяц Чванова вызвали в райком комсомола.

— Направляем тебя в уголовный розыск. Пойдешь?

— А оружие дадут?

— Обязательно.

— Тогда пойду.

Его направили в 20-е отделение милиции в Марьиной Роще.

Марьина Роща со своими воровскими традициями, сложившимися сразу после революции, слыла в народе местом гиблым. Именно в это гиблое место и пришел служить помощником оперуполномоченного двадцатилетний Владимир Чванов. Оружия ему пока не дали. Нужно было отработать полугодовой испытательный срок, а красную книжечку с фотографией, печатью и указанием должности он получил.

Первый день службы начался спокойно. Перед этим оперативники повязали Котова и Степуна, известных в Марьиной Роще квартирных налетчиков. С утра все оперативники разбежались по адресам скупщиков краденого и подельников арестованных уркаганов. В отделении остались один оперативник и новый сотрудник — Володя Чванов. Ближе к обеду в комнату вбежал ошалелый опер:

— Слушай, как тебя…

— Володя…

— Вот что, Володя, все ребята на территории, а Котов со Степуном бежали из КПЗ.

— Как?

— Оглушили конвойных и ушли. Знаешь, дуй в засаду — к Котову на квартиру.

Чванов пошел по указанному ему адресу. В глубине двора стоял маленький, покосившийся домик, вросший в землю до самых окон. В длинном коридоре нещадно скрипели половицы. Чванов толкнул дверь в комнату, сохранившую еще следы обыска.

Спиной к дверям сидел человек и что-то ел. Рядом сидела женщина, похоже мать. На столе стояли тарелки с салом, селедка, колбасный фарш в банке, бутылка водки. От этого великолепия у голодного Чванова защемило в животе.

Человек за столом повернулся и увидел худого, длинного паренька в вытертой солдатской шинели.

— Тебе чего, пацан? — Котов встал.

— Ты Котов?

— Ну.

— Я из уголовного розыска, — Чванов достал красную книжку. — Пошли!

— Куда? — улыбнулся, показывая золотые фиксы, урка.

— В милицию.

Котов схватил лежавший на сундуке ломик. Слава богу, что с седьмого класса Чванов занимался боксом, даже был призером первенства Москвы. Он увернулся от просвистевшего лома и ударил бандита в челюсть.

Дико закричала мать, опрокинулся стол, от удара бандит отлетел к стене. Чванов вынул у него из брюк ремень и крепко связал за спиной руки.

Потом поднял бутылку с водкой и плеснул Котову в лицо. Налетчик застонал и сел.

— Пошли.

Он привел его в отделение и сдал дежурному. Многоопытные милиционеры с интересом смотрели на худенького паренька, один на один повязавшего крупного налетчика.

А через час его вызвал начальник уголовного розыска отделения Тимофей Селиверстович Скрипка.

Он несколько минут разглядывал нового сотрудника, потом сказал:

— Иди в дежурную часть, получай оружие.

— А как же испытательный срок?

— Он у тебя утром начался, а к вечеру закончился.

Иван Васильевич Парфентьев в 60-е годы выпустил книгу. По тем временам это было поистине сенсационным откровением. В ней он описал многие интересные дела, рассказал о своих коллегах и подчиненных, но практически ничего не написал о себе.

Когда я писал свой, кстати, не напечатанный очерк о нем, то там не было сыщика Парфентьева, а был руководитель весьма сложного подразделения милиции.