Проклятая невеста и тайны города у болот

Ни князь, ни Лиса не обратили внимания на шум. Они сверлили друг друга взглядами, невзирая ни на осторожный стук в дверь, ни на выбитое крылом всполошенной крячи оконное стекло, ни на звук горна, коего в Холмах не слыхали несколько десятилетий.

— На что вы намекаете? — сквозь зубы прошипел Джи Лин.

— Я уважаю вас как человека, которого король считает угрозой, поэтому не намекаю, а спрашиваю прямо: вы намерены избавиться от проклятой невесты с помощью «несчастного случая» и выиграть для себя время? — Мелиса говорила ровно, без неприязни и осуждения.

— Мы оба взрослые люди. На вашем месте я бы подумала об этой возможности в первую очередь.

— А потом о чем бы подумали? Может, о том, что невеста — не болезнь, а симптом? Что сколько ни принимай обезболивающие, больного короля… тьфу ты, больной зуб однажды придется лечить?

— Или вырвать.

— А теперь вы намекаете, что?.. — Князь вопросительно поднял бровь, однако злости в его тоне уже не было.

— Не намекаю и не спрашиваю, потому что моя забота — Айрис, а не Фабиан. Я верю вам, кстати. Но, боюсь, кое-кто из вашего окружения не столь широко мыслит. Я разберусь с ним, не беспокойтесь. И… От этих завываний трещат уши. — Мелиса смахнула осколки стекла вниз и высунулась из окна. — Я много читала о Холмах, а вот до символики не добралась. Знаю лишь, что горн звучит в исключительных случаях. Рождение наследника, победа над врагом… По-моему, вы ни с кем не воевали. Откуда это вообще идет? Словно теленок трубит — неумело, зато с душой!

Дверь скрипнула, и Лиса по старой привычке резко обернулась на звук.

— Князь… — донесся из коридора жалобный, малость шепелявый голос. — Простите за беспокойство, но там такое… Вам бы выйти к людям…

— Успокойтесь, Шонник. — Джи Лин будто стал другим человеком: собранным, деловым и бодрым. — Отберите у госпожи Миллс горн, верните его в музей и скажите рабочим, чтобы возвращались к стройке, войны с линг не будет.

— Да кто его слышал, этот горн. — Дверь немного приоткрылась. — Там настоящая проблема, князь. В общем… Железнодорожная ветка от пропускного пункта на границе до Прихолмья полностью отремонтирована!

— И это плохо? — Мелиса потянула на себя сворку, почти волоком втащив толстенького секретаря в комнату.

— Пришла телеграмма! — Шонник глядел только на князя. — Десять минут назад границу пересек личный паровоз государя. Его величество Фабиан прибудет в свою резиденцию меньше чем через три часа. Он не скрывает, что едет на церемонию бракосочетания. Телеграфист не смог… Э… Об этом знают все. Люди боятся. За вас, князь. Выйдите к ним. Пожалуйста.

— Выйду. — Кулаки Джи Лина сжались, но он прекрасно владел голосом и лицом. — Через пять минут. Мне нужно переодеться, Шонник. Не проводите ли госпожу Стау вниз?

— Но я…

Лиса подхватила секретаря под руку и выпихнула за дверь в мгновение ока.

— Вы издеваетесь? — Князь не ожидал, что она вернется.

— Фабиан — наша проблема. Не стравливайте его с горожанами, Джи Лин. Они ничем не помогут, но пострадают, если начнется бардак.

— Я похож на идиота?

— Только в этом похоронном галстуке. Выбросьте его в мусор и покажите всем, что жизнь прекрасна. Я верю в вас. Честно.

— Идите к грызням!

— О, хорошо, что напомнили о крячах. Или не хорошо. — Джи Лин швырнул в Мелису скомканный галстук, и она со смехом выскочила в коридор. — Выше голову, князь! Запомните этот настрой и продержитесь до вечера. У Фабиана есть одно несомненное достоинство — он гадит только в рабочее время.

— Правда? — Шонник стоял за дверью с настороженным выражением лица.

— А еще он не ест младенцев. — Лиса быстрым шагом направилась к лестнице. — И не поклоняется старым кровавым богам. Думаете, это имеет значение?

Секретарь не ответил. Опустил голову и потопал следом, сопя тише обычного.

* * *

Джи Лин не умел говорить красиво и кормить народ пустыми обещаниями, зато он находил доброе слово для каждого, кто бросался к нему с горьким: «Как же быть?..», совершенно не опасался взволнованной толпы, что заполонила дорогу к замку, и ободряюще улыбался в ответ на сочувствующие речи.

Мелиса смотрела на князя с крепостной стены и завидовала его выдержке. Мало кто способен идти с расправленными плечами и гордо поднятой головой, зная: скоро случится беда. Уверенность Джи Лин Ри передавалась народу. Понемногу люди позволяли себе поддаться иллюзии безопасности и расходились по домам. На их лицах читалось сомнение, но князь не выглядел ни испуганным, ни обеспокоенным — напротив, радовался тому, что появился шанс познакомить короля с историей Холмов и подарить ему символ княжества — болотную крячу.

«В надежде, что однажды она перепутает Фабиана с лягушкой?» — Лиса потерла царапину на руке, полученную прошлой ночью, и поморщилась.

Джи Лин слишком пекся о Холмах, а потому не годился на роль лидера, способного достичь реальных политических высот. Люди обожали его, и это накладывало серьезные ограничения. Князь привык быть всеобщим любимцем. При необходимости он не сумеет принять решение, которое сделает его врагом народа, пусть это и будет единственный правильный выбор.