Проклятая невеста и тайны города у болот

Многие скользкие личности избежали правосудия — либо быстренько раскаялись и возместили ущерб сторицей, либо заключили с обвинителем сделку, сдав рыбку покрупнее, либо вымолили у Великого незаметность. Но возвращаться к темным делишкам счастливчики не решались и ненавидели Джи Лин Ри издали, попутно скорбя о потерянных возможностях и не упуская момента, чтобы позлорадствовать его нынешней опале.

Эти люди терялись на фоне среднестатистических горожан, что радовались низким ценам на привозные лекарства, бесплатным школам, Сельскохозяйственной академии, обновленной водопроводной системе, сносным дорогам и тому подобной «мелочевке», которая не знавших безденежья никогда не интересовала. Недоброжелатели пока не выступали в открытую, но проклятая невеста и визит короля сделали их смелее. В давние времена за слишком длинный язык могли и вздернуть, сейчас же слухи плодились с небывалой скоростью и вытесняли те, в которых князю сочувствовали.

Если в первые часы после прибытия его величества народ единодушно был готов выступить против Фабиана, то семь дней спустя энтузиазм заметно поутих. Говорили, князь не то чтобы заслужил смерть — скорее, напросился. В Прихолмье зреет заговор под его началом, этого только ленивый не знает. Когда какой-нибудь линг, пусть даже пустышка-полукровка вроде Шонника, коих в княжестве пруд пруди, покончит с королем, власть временно перейдет Джи Лин Ри, да с ним и останется. Фабиан всем как кость в горле, валесийские министры охотно поддержат тихого князя. Они же не знают, что в душе он та еще гадина! А когда узнают, будет поздно. С рудников особо не помитингуешь.

Айрис слушала доморощенных политиков с метелками для пыли и приходила в ярость. Ненависть к седьмому ненастоящему жениху (или к восьмому, но Арман не в счет!), что горела в сердце, ушла слишком резко. Ей требовалась достойная замена, и в какой-то миг Айрис обнаружила, что смотрит на Джи Лина другими глазами.

Нет, пищать от восторга и тискать его как большого щеночка (слова тетушки Руденс, что после пятой охапки роз заразилась неукротимой сентиментальностью) совсем не хотелось, равно как и подростковое восхищение девочек из приюта вызывало лишь снисходительную улыбку. Однако что-то изменилось. Если до сих пор окружение Айрис включало тетушку, Лису и смешного деревенского парня, что обещал сводить к своей бабке-ведьме, а все остальные люди относились к раздражающим и/или неинтересным субъектам, то отныне список небезразличных персон пополнился на одного человека.

Симпатия — так это называют в книгах. Не жалость к приговоренному, не уважение к врагу Фабиана, не признание власти, не робость перед видным мужчиной, не чувство вины — ничего подобного! То есть вину Айрис все же испытывала. Правда, недолго.

Она достаточно терзалась в прошлом, после смерти Армана. Тогда «проклятая Миллс» была нежной ромашкой, неприспособленной к миру, где людьми играют как куклами и гордятся этим. Почти год прошел… Та кроха, что едва не превратилась в тень от бесконечных рыданий, канула в небытие. Нынешняя Айрис не страдала дольше, чем требовал организм.

Джи Лин хороший и он в беде? Барахтается из всех сил, но вряд ли выкарабкается из королевской трясины без посторонней помощи или чуда? Хм… Чудеса — это несерьезно, а вот помочь князю пережить бракосочетание не помешало бы.

«Есть ли жизнь после свадьбы?» — однажды шушукались горничные со смешками и прибаутками.

Речь шла о бытовых проблемах, что безжалостно уничтожают чувства, но Айрис восприняла инсинуации на свой счет и поразилась тому, как легко заявила:

— У князя будет!

Эта идея не вызывала внутреннего отторжения хотя бы потому, что хотелось уесть Фабиана, увидеть на его лице не издевательскую ухмылку, а досаду, лишить короля меченой карты!

«А еще ты, подруга, вроде как вот-вот втрескаешься по уши. От ненависти до любви, помнишь? Сюжет, который ты высмеиваешь при каждом удобном случае», — нагло доложил внутренний голос.

Глупости, конечно же. Айрис не собиралась влюбляться. Если верить местному толкованию проклятия, полюбить должен Джи Лин, причем полюбить больше жизни.

«Сильнее, чем когда-то Арман», — память не щадила чувств.

Такое вообще возможно? Стоило проверить и постараться не думать о том, что все надежды — ничто, проклятие не победить и в следующем месяце король будет улыбаться, подыскивая вечной невесте нового жертвенного жениха.

* * *

К вечеру замрячило, сумерки опустились рано, и в замке воцарилось уныние. Даже витавшая в облаках тетушка Руденс предалась меланхолии — ее странный поклонник, представьте себе, не появлялся целых два дня. Не иначе как охладел к своей «пышнотелой богине», что смотрела свысока и воротила нос, да и нашел добычу посговорчивее.

Лиса, как обычно, пропадала в городе, князь безвылазно сидел в административном крыле, служанки госпоже невесте указывать не смели, охранники лишь спрашивали о том, не нужно ли ей сопровождение, и не навязывались.