Проклятая вечность

– Попал? – спросил Андрей у Тима. Сам он ничего не видел в такой темноте, стрелял на движение.

– Нет. – Тим прищурился, – Собака, наверное. Пошли помалу.

– А они в собаку не попали? – спросил Линда тихо у Егора.

– Нет, ты что, дядя Тим животных любит. Тим, скажи.

– Люблю, – буркнул Тим через плечо.

Заправка оказалась совсем близко, дошли минут через пять. Была она в низине, потому и не разглядел ее в темноте. Сначала Тим с Андреем тихо подкрались к дверям, с грохотом вломились во внутрь. Мы ждали на улице. Было тихо, ни выстрелов, ни звуков драки – все спокойно. Вскоре вышел Андрей, сказал усталым баском:

– Чисто.

Над таблеткой сухого спирта медленно разогревалась вода в котелке. Андрей смотрел на воду, вздыхал – он очень хотел чаю. Егор разгребал рюкзак, придирчиво осматривал блестящие бока консерв. Он не любил сайру, но попадалась именно она. Тим в дальнем углу, откуда пованивало гнилью, чем-то шуршал. Там, в углу, за двумя тумбочками, валялся мертвец: черный, страшный, раздутый. Наверное это был работник заправки. Забаррикадировался, да и сидел тут, а с улицы на него глазели зомберы, смотрели черными своими зеньками, безмолвно тянули руки, пробовали на прочность решетки, двери и так днем и ночью. Надо полагать, что парень умер от ужаса, а может и от жажды. Факт в том, что зомберы вломились на заправку уже после того, как парень откинулся. А дверь они все же покорежили знатно…

Мертвеца можно было бы и не накрывать: с вонью не сложно сжиться, вот только Линда… Проснется утром, глянет случайно в ту сторону… Не надо ребенку на такие вещи смотреть, успеется еще.

Тим вернулся к огоньку, сел в круг.

– Не вскипело еще? – зачем-то спросил он, сглотнул на сухую слюну, – Сейчас бы чефирчику.

– Это да, – Андрей кивнул, полез в карман, достал оттуда что-то, отряхнул, протянул Линде. Оказывается у него при себе была конфета, барбариска с намертво прилипшим фантиком. – Держи, трескай.

– Спасибо, дядя Андрей, – она зашуршала фантиком.

– Не за что, не за что, малая, – Андрей улыбался широко и искренне. Детей он тоже любил, и даже сын у него был, с матерью живет рядом с Сочи. Хороший паренек, глазастый, и уши врастопырку.

Вода в котелке пошла пузырями, Андрей засуетился, достал кисет, в котором держал индийский чай, от души сыпанул в воду. Сквозь запах разложения потянуло жарким ароматом чая – крепким, ядреным до черноты.

Егор выставил рядом с огоньком несколько банок, умеючи, армейским ножом, стал вскрывать.

– Адам, у тебя там в складном, вилка есть? – спросил Тим.

– Да. – я сунул руку в нагрудный карман, там у меня лежал настоящий швейцарский складной нож.

– Девчонке дай, – Тим держал дистанцию. Линду он ни разу по имени не назвал, да и не смотрел на нее без надобности.

Я кивнул, выдвинул из ножа маленькую, неудобную вилку, дал Линде, та сказала тихо «спасибо».

– Лидусь, ты не тушуйся, во, держи, – Егор пихнул ей открытую банку в руки, – прости, хлеба нет, но и так не плохо. Кушай рыбку.

– Спасибо, – сказала Линда и ему.

– Завтра в город войдем, – Тим устроился у огонька поудобнее, положил винторез на ноги. Я подумал, и вспомнил, что ни разу, с тех пор, как мы пошли к городу, я не видел Тима без оружия, – Под мостом пойдем, на левую сторону.

– Так там же частный сектор, улицы как бык посс… – Егор оглянулся на Линду, и пристыжено смолк.

– Да, – согласился я с Тимом, – лучше на улицы пока не соваться. Пойдем в обход. Потом посмотрим…

– Адам? – Егор обиделся.

– А вы куда идете? – тихо спросила Линда.

– К дому к твоему идем, – радостно заявил Егор и потрепал Линду по сальным грязным волосам.

– Домой? – она посмотрела на него, в глазах блестели слезы, отвернулась и тихо захныкала.

– Дурак, – сказал Андрюха, обхватил Линду, усадил на коленки, погладил по голове, – ну-ну, тихо, не плачь.

– Там, мама там… она… – Линда всхлипывала и боялась сказать те самые страшные слова, про то, что мама уже не мама, про то, что она теперь совсем другая.

– Ничего, дядя Адам поможет маме, дядя Адам маму за руки возьмет и она снова станет такой как и прежде. Да, дядя Адам?

– Да, – со вздохом согласился я.

В железную дверь поскреблись, Тим соскочил, винтарь оказался уже вскинутым, готовым для стрельбы, все притихли. Тим медленно, крадучись, подошел к подпертой стулом двери, замер. В дверь не ломились, не стучали, было тихо.

– Кто там? – глупо спросил он. Если бы за дверью был зомбер он бы, после такого подтверждения наличия человека в помещении, стал бы ломиться, биться плечом в прогнутую железную дверь. В дверь снова тихонько поскреблись. Тим оглянулся, я кивнул, Андрей вытащил из кобуры пистолет, навел на дверь.

Тим тихо убрал стул, и резко распахнул дверь. За порогом, вывалив длинный розовый язык, стояла большая облезлая собака с добрыми блестящими глазами. Она посмотрела на Тима, на нас у огня, шагнула вперед и лизнула Тиму руку.

– Друг, – сказал Андрей, усмехнулся, – Это мы, наверное, в него стреляли.

– Наверное, – ответил Тим с улыбкой, потрепал пса по холке, – Ну заходи, коль пришел.

Пес вильнул хвостом и процокал когтями к огоньку, сел рядом.