Проклятье египетского жреца

– Ах, Филипп, не обращайте внимания, все то бабья придурь! – Глафира бросила на него гневный взгляд. – Но знайте, мой друг, она выполняет мои указания. Причем выполняет она их иной раз слишком ретиво. Но можете отвечать на ее вопросы так же, как и на мои.

Лурье обиженно взглянул на сыщика, он считал, что найдет в его лице защиту и покровительство.

– Ну хорошо, да будет вам известно, что сфинксы эти отличаются между собой. У левого не хватает бородки.

– Да-да, бородки, той самой, что отломилась при погрузке на корабль «Добрая надежда», – закивал Свистунов.

Лурье посмотрел на него с удивлением и одобрением.

– Надо же, Аристарх Венедиктович, а вы прекрасно осведомлены, – покачал он головой.

– Да, это моя профессия и мои гениальные таланты, – задрал подбородок вверх сыщик.

– Конечно, – Глафире показалось, что на губах Филиппа мелькнула лукавая улыбка. – Так, о чем это я? О том, для чего вы заказали рисунок сфинксов на набережной. Причем того сфинкса, у которого меняется выражение морды! И зачем вам нужна кровь? – вернулась Глафира к нужной теме.

Лурье подскочил с диванчика.

– Аристарх Венедиктович, я все прекрасно понимаю, что вы ведете расследование, но это уже чересчур! Ваша ассистентка-помощница, или кто там она такая… Она издевается над старым больным человеком. Что за бред вы несете, милочка?! Как у сфинкса может меняться выражение морды? Он же статуя! Вы знаете, дорогуша, что такое статуя? Или в вашей деревне, откуда вы родом, не бывает статуй и сфинксов? – глаза Лурье метали молнии.

От такого напора горничная опешила, опустила голову, сжала губы, чтобы не высказать этому зазнайке все, что она думает.

– Аристарх Венедиктович, вы все-таки у меня в гостях, а ваша спутница ведет себя недопустимо. Извините, но это нонсенс какой-то! – кипятился египтолог.

– Приношу свои извинения, – Аристарх Венедиктович неуклюже пытался подняться. – Моя Глаша действительно иногда… с ней такое бывает… Прошу простить!

Глаша подскочила, покраснев до кончиков ушей.

– Такого больше не повторится, не дело баб этих лезть в разговор умных мужчин! – припечатал Свистунов. – Глафира, пойди к девушкам на кухню, пособи там чем-нибудь.

Горничная пулей выскочила из гостиной.

Египет. XIV век до н. э

На пятый год своего правления Аменхотеп четвертый, сын Аменхотепа Великого, решился на грандиозную реформу.

Сначала он изменил свое имя Аменхотеп – «Амон доволен» на Эхнатон – «Полезный для Атона».

Так бог солнечного диска Атон стал главным и верховным божеством во всем Египте. Рядом с Фивами была построена новая столица Ахетотон – «Горизонт Атона», и все в новом городе и измененной стране поклонялись новому верховному божеству.

Солнце стало не просто главным богом, другие культы со своими богами отошли на второй план, старые храмы, старые жрецы уже не имели никакой власти в стране.

Египет вошел в эпоху Эхнатона, фараона-реформатора.

А на стене гробницы жреца Хапу ждала своего часа тайна Книги Тота, ведь, по преданию, найти ее может только достойный…

Июнь 1869 г. Санкт-Петербург

Конечно же, Глаша не пошла ни на какую кухню, чтобы помогать прислуге, у нее были совсем другие планы.

Бесшумно ступая по толстому ковру, Глафира прошла по коридору, чудом не столкнувшись с лакеем. Квартира у Лурье была совсем небольшой – всего шесть комнат, и заглянув в каждую из них, Глафира наконец-то нашла то, что искала. А именно рабочий кабинет египтолога. Где же еще могли быть спрятаны тайны ученого, как не в кабинете? Почти всю комнату занимал тяжелый письменный стол из мореного дуба, заваленный бумагами.

Глаша тихонько затворила за собой дверь и принялась рассматривать содержимое стола. На самом видном месте лежал труд Франсуа Шампольона, того самого, сумевшего расшифровать египетские иероглифы. Видно, Лурье совсем недавно работал с книгой над расшифровкой, но чего именно?