Проклятье египетского жреца

– Зачем ему левый сфинкс нужен? Вы только зарисовать его морду должны или что Лурье просил?

– Нет, не только морду – сейчас сфинкс ничего не выражает, мне нужно было зарисовать его с бородкой, как если бы она не откололась. И нужно сидеть здесь целый день, ждать изменения его морды, чтобы проследить за его взглядом. Так мне Лурье сказал, – замялся Менжинский.

– А почему тогда вы отказывались? В чем еще дело? – удивилась Глафира.

– Потому и отказывался, что всю эту мистику не люблю. Сфинксы кривятся, несуществующие бородки, но не это главное, – художник вздохнул.

Глаша молчала, ожидая продолжения.

– Видите эту красную краску, которой я пишу сфинкса?

Девушка кивнула.

– Так вот, это не краска, – Менжинский снова вздохнул. – Это кровь, но не бойтесь, барышня, это кровь курицы, я ее на Сенном рынке у птичников купил. Главное задание Лурье – рисовать сфинксов кровью.

Глафира хмыкнула и внимательно посмотрела в глаза фиванскому чудовищу.

Египет. XIV век до н. э

В последний путь в Долину Царей принца провожала погребальная процессия из тысячи сановников, плакальщиц, жрецов. Самого Аменхотепа и любимую супругу царскую Тийю несли рабы на богато расшитых носилках. Лицо жены царя окаменело от горя, но ни слезинки не упало из глаз царицы. Аменхотеп еще раз поразился внутренней силе Тийи, ведь всем было известно, как любила она своего первенца Тутмоса, но мальчика не смогли спасти ни щедрые подношения, ни неустанные молитвы, ни окуривания ладаном и благовониями. Младший сын Аменхотеп был еще слаб, но жуткая болезнь отошла, мальчик уже начал есть самостоятельно и с каждым днем выглядел лучше.

Хапу был прав – лишь одного царского сына он смог спасти, второго, наследника престола, забрали боги в отместку фараону Аменхотепу, чтобы тот не смел возвышаться над небожителями.

Сам царь с покорностью принял этот урок. Еще в пустыне он поклялся небесам, что его сын возвысит бога Солнца, и он никогда не откажется от этой идеи.

Самого верховного жреца Сехмет Хапу тоже погребли в Долине Царей, в соседней с сыном Аменхотепа Тутмосом пещере. Похоронили Хапу поистине с царскими почестями и размахом. Эту гробницу изначально готовили для членов семьи фараона, но из-за заслуг перед Аменхотепом и всем Египтом Хапу получил необычайные привилегии.

Как и обещал, Аменхотеп повелел выбить на стенах гробницы Хапу историю о Книге Тота, а на самом саркофаге были начертаны сакральные знаки, которые позволяли посвященным узнать главную тайну Египта.

Июнь 1869 г. Санкт-Петербург

Чушь еще какая! При чем тут кровь? Да еще и куриная! Что затеял Лурье, зачем такие странные картинки? Глаша чувствовала, что завязла в этом расследовании и топчется на одном месте, не в состоянии найти главное – преступника.

Может, Аристарх Венедиктович прав – она просто глупая горничная, место которой только на кухне, а еще в столовой – чтоб на стол накрывать и еду подавать.

Глаша прикрыла глаза, приложила пальцы к вискам: безумно разболелась голова, а тут еще сфинкс принялся ехидно улыбаться.

Привидится же такое!

Яков Менжинский, не теряя время, принялся зарисовывать выражение морды зверя, а Глаша на ватных ногах, стараясь не смотреть на картину, залитую куриной кровью, отправилась в кондитерскую к Попову.

Июнь 1869 г. Санкт-Петербург