Проклятье на последнем вздохе или Underground

— Спокуха, лягуха, болото наше, — процедил сквозь зубы Игорь, срывая с жертвы кулон.

Сильно испугавшись, Наташа всё же успела крикнуть «Помогите!» и напрасно, потому, что Игорь, не желавший ненужного внимания, инстинктивно ударил Наталью ножом в печень. И убежал, сжимая в руке ценное сокровище и прихватив ещё и её сумочку из дешёвого коже — заменителя с кошельком с сорока пятью рублями и с документами.

Подоспевший Хельмут видел, как русская девушка с искажённым от боли и ужаса лицом, сползла по стене, зажимая руками правый бок. Между её пальцев сочилась кровь. Кулона на ней не было.

Испуганный увиденным, Хельмут повернул обратно и наткнулся на спешившую за ним сестру.

— Пойдём отсюда быстрее, — схватил он за руку Эмму, увлекая её обратно к, оставленной ими, группе. Его трясло мелкой дрожью.

Не дождавшись дочь, недавно овдовевшая Наташина мать уже ночью постучалась к дежурному милиционеру.

— Ну что вы, гражданочка, сразу панику поднимаете? — неприветливо выслушал её милиционер. Нервозность матери не произвела на него никакого впечатления. — Вот увидите, завтра ваша дочь вернётся. Погуляет и приедет.

— Вы не понимаете, что — то случилось! Наташа не гулящая, к тому же её дочка маленькая ждет.

— А мужа, как я понимаю, у неё нет.

— Мужа нет, они в разводе, — немного осеклась мать.

— Ну вот, сами понимаете, дело молодое, нам с вами уже не понять, так, что идите домой и ждите, — настаивал милиционер.

Он надеялся несколько утихомирить адреналиновую бурю, разыгравшуюся в душе несчастной матери.

— А, когда дочка вернётся, не забудьте всыпать ей то, чего в детстве ей не досталось.

Милиционер был опытным и знал, как туманны перспективы, вовремя найти пропавшего человека.

И Наташина мать пошла обратно по тёмной улице, вздрагивая от каждого шороха, слабо надеясь на то, что милиционер всё же окажется прав. Но ни завтра, ни потом, Наташа домой так и не вернулась.

11

Первую торжественную плавку на новой, сталеплавильной печи нарочно приурочили к Первомайскому празднику. Рабочие работали самоотверженно, сверхурочно и успели всё доделать, а начальство — вовремя отрапортовать на самый верх.

Под слепящие вспышки фотоаппарата корреспондента районной газеты, под громкие аплодисменты начальства и расфуфыренных по такому торжественному случаю смазливых девочек из заводоуправления, усилиями бригады сталеваров из открытой печи горячая сталь огненным, искрящимся водопадом с шипением полилась в приготовленную форму.

И речь директора завода, немного напоминающая газетные заголовки, прозвучала хотя и несколько пафосно, но к месту и в тему, зафиксировав в массах приподнятое по случаю настроение.

Лаборанты понесли пробы выплавленной стали в лабораторию на анализ, корреспондент зачехлил фотоаппарат, директор пригласительно подмигнул ревизору Марине и со всей своей свитой отбыл в заводскую столовую на банкет, а Анна с девочками вернулась в бухгалтерию.

Девчонки завистливо копировали, семенящую за директором Марину Геннадиевну, набравшую от барской жизни лишний вес и теперь смешно переваливавшуюся уточкой всеми складками богатого тела.

Но директора, не смотря на его маленькие слабости, никто не осуждал. Директор он был толковый, да и мужик в общем неплохой. И производственные споры решал в основном в пользу простых рабочих, и квартиры давал сначала передовикам производства, а уже потом уже блатным и просто нужным людям.

Он даже попробовал устроить семейную жизнь своей секретарши, от которой бессовестно гулял её муж — какой — то милицейский начальник, но потерпел фиаско.

— Если она такая хорошая, то живи с ней сам! — огрызнулся на директора секретаршин муж и ушёл из семьи.

Но всё вышло как нельзя к лучшему. Вскоре, брошенная мужем секретарша, удачно вышла замуж за штурмана морского пароходства, с которым познакомилась на отдыхе в Прибалтике. И это обстоятельство так же автоматически вошло в копилку заслуг директора.

Сегодняшний день был предпраздничный и в обед сотрудники всех многочисленных отделов сосредоточились на предстоящей попойке.

Вместе с крупными предприятиями пришла мода отмечать праздники вместе с коллективом на производстве. Она пришла сверху, где дорогой Леонид Ильич приказывал своим поварам накрывать столы, разумеется, за государственный счёт, так, «чтобы ножки гнулись». И вот уже несколько лет подряд, каждая уважающая себя женщина, чтобы не прослыть плохой хозяйкой, тащила на работу на праздничный стол, соленья, маринады и прочие шедевры кулинарного искусства.

Анна еле успела добавить в картофельно — мясной салат с солёными огурцами деликатесных, маринованных оливок, как абсорбент сивушным маслам водки, но её старанья оказались напрасными. Алкоголя на столе, как всегда, оказалось больше, чем нужно.

И через два часа шофера автобусов понимающе наблюдали, как выдвинувшаяся из заводской проходной не слишком трезвая толпа сотрудников заводоуправления и с раскрасневшимися, но деловыми лицами, пыталась попасть в двери автобусов.

Но шофера не завидовали. У них тоже скоро заканчивалась смена и в гараже их тоже ждал накрытый стол.