Проклятье на последнем вздохе или Underground

Хотя крысы Ленке совсем не нравились, она сияла от радости, ведь она была реабилитирована. А вот Николай озаботился ещё больше. На вопрос «почему крыса носит им деньги?» могла ответить только она. А вот где она их берёт?

Возможно, разоряет чей — то схрон. Но чей? Ленка рассказала, что недавно умер от инфаркта её сосед, бывший при жизни каким — то строительным начальником. Наверно, он когда — то припрятал заначку, о которой его семья не знает? А может это деньги другой соседки тети Тани? Она работает закройщицей в ателье и ещё шьёт на дому. И к тому же одинокая. Эта точно деньги копит. С собой наверно забрать хочет.

Как бы то ни было, крысу они решили прикармливать и дальше. А та почти каждый день делала им презент. Конечно, всё это было необычно, но прибыльно.

Где — то через месяц, уезжая на «Скорой помощи» в роддом, Ленка наказала мужу отдать на недельку Славика её сестре и не забывать кормить крысу.

23

Вот и опять первое сентября. Рита с бабушкой Аней проводили Егора в школу, но только до калитки, как им было позволено, и теперь смотрели ему в след, пока он не свернул в переулок.

Егор пошёл в седьмой класс. Наглаженный, с модной причёской идеально уложенных светло — русых волос он больше походил на киношного заграничного студента, чем на провинциального школьника. И вызывал в маме и бабушке нескрываемое чувство гордости.

— Вот какого парня вырастили, — бабушка Аня смахнула счастливую слезу. — И учится хорошо и делает добросовестно всё, что ни попросишь.

Но иногда она ловила себя на мысли, что их мудрый ребёнок состарился ещё в детстве. А что было бы, если бы он вёл себя так же, как и его безалаберные сверстники? Ведь отца у него не было и некому было отвесить ему заслуженный подзатыльник за его возможные проказы.

Эта тема была больной и для Риты. Хотя она давно приготовила для сына легенду об его отце, но в ней было так много вранья, что каждый раз она этот разговор откладывала. А Егор, будто читая её мысли, о своём отце и не спрашивал. В самом детстве он как — то сразу перековеркал, однажды правильно произнесённые слова: мама и баба на мумызю и бубызю, но скоро перерос и это баловство. А слово «папа» так и не сказал ни разу.

А год назад, когда Егор пришёл из школы с лиловым глазом и ничего не захотел объяснить, Рита не на шутку перепугалась. Но успокоилась после того, как Верочка — одноклассница сына рассказала ей, что Егор подрался с пацаном, который назвал его «безотцовщиной». Ребята тогда разодрались так, что ухитрились разбить в классе окно. А после того, как директор велела им обоим прийти в школу с родителями, они вместе тайком выставили оконное стекло в туалете на первом этаже и вставили его в классе. Так всё и прокатило.

А сегодня Рита с матерью решили устроить Егору праздник и испечь ему шарлотку с яблоками вместо его любимого торта «Прага». Но в пустом холодильнике сиротливо белела лишь пачка маргарина. Продукты в магазинах опять исчезли. Если вдруг к магазину подъезжала продуктовая машина, то сразу же выстраивалась дикая очередь. Люди даже не спрашивали, что привезли. Теперь всем уже нужно было всё.

И на вопрос Риты «почему он не принёс из магазина яиц?» Егор раздражённо ответил, что ушёл из очереди, потому, что яиц в очереди было больше, чем на прилавке.

Рита нервно вспыхнула, но не нашла чем ответить на первую грубость сына. Но в магазин его больше не посылала.

— Сходи к Павловым, — советовала Рите мать. — У них дочь на птицефабрике работает. Им уже второй раз зарплату яйцами выдают. Они их продают и вроде не очень дорого.

Спеша от Павловых домой, Рита услышала, как в хрущёвской пятиэтажке кто — то играет на скрипке. Она особенно в музыке не разбиралась, но это была не классика. Наверно что венгерское, или цыганское и от души.

Немного погрустив, скрипка уронила слезу, потом всхлипнула, словно ей стало жаль себя. О боже, какая слабость — жалость к себе! Скрипка будто вскинула голову и взвилась на мажорной ноте и зазвучала. Но боль была сильнее и мелодия оборвалась, скатилась куда — то вниз и смолкла.

Рита очнулась. Всё это время она стояла на тротуаре и слушала, как завороженная. Ей была очень близка эта музыка. Она словно слышала плачущую, родственную душу. Видно не одной ей так досталось в жизни. Только она бы так высказаться не смогла.

Проглотив подступивший к горлу противный ком, Рита привычно подавила жалость к себе и пошла в сторону своей улицы. Но встретившаяся ей Ираида Петровна, сочувственно глянула на её расстроенное лицо. Минуты за три разговора с Ритой Ираида Петровна была в курсе всех последних значимых событий её жизни. Вроде бы она из Риты ничего клещами не вытаскивала, а та сама спешила выложить всё наболевшее. В том числе и о своём полёте под потолком комнаты.

— Это ты пережила клиническую смерть, — определила Ираида Петровна. — Твоя душа вышла из тела, но потом вернулась в него.

— Какая смерть? — не поверила Рита. — Ведь у меня даже ничего не болело!