Проклятье победителя

По доскам палубы разлилась кровь. Многие из павших моряков больше не шевелились. Сидя в раскачивающейся шлюпке, Кестрел слышала мужчину, которого поверг Арин. Он хватался за горло. Звуки, которые он издавал, были ужасны — что-то среднее между стонами и удушающим кашлем. А Арин по-прежнему находился в гуще сражения, раздавая удары, которые, пусть и не убивали, но причиняли боль и оставляли синяки и кровоподтеки.

Кестрел увидела это в нем в тот день, когда купила. Жестокость. Она позволила себе забыть об этом, потому что у его разума было такое прекрасное звучание. Потому что его прикосновения были нежны. Однако сейчас она видела его таким, каким он стал.

Каким он был.

Но что сказать о ней самой, когда она организовала падение валорианского корабля в руки врагов? Кестрел не могла в это поверить. Не могла поверить, что это, в некотором роде, было так легко. Валорианцы никогда не оказывались в западне. Они никогда не сдавались. Они были храбрыми, неистовыми, они скорее умрут, чем сдадутся в плен.

Ее лодка прекратила раскачиваться. Кестрел встала и уставилась на воду внизу. Когда она раньше этой ночью грозилась, что убьет себя, она не думала о том, сможет ли сделать это на самом деле. Угроза была правильным ходом. Поэтому она высказала ее.

А затем Плут наступил на ее пальцы.

После смерти музыки не будет.

Она выбрала жизнь.

Теперь она стояла в лодке и знала, что если врежется в воду с этой высоты, то что-нибудь обязательно сломается, и, не имея возможности использовать свои связанные руки, она быстро пойдет ко дну.

Что бы выбрал для нее отец? Достойную смерть или жизнь в качестве добычи Арина? Кестрел закрыла глаза и представила себе, какое выражение приняло бы лицо генерала, увидь он, как она сдалась Плуту, увидь он ее сейчас.

Сможет ли она найти способ бежать в столицу? Стоит ли оставаться в живых, чтобы увидеть Джесс, если ее подруга все равно умрет?

Кестрел слушала плеск волн о борта корабля и крики борьбы и смерти. Она вспомнила, как ее сердце, столь скрытное, развернулось, подобно свитку, когда Арин поцеловал ее. Оно раскрылось.

Если ее сердце и в самом деле было свитком, она сможет сжечь его. Оно станет вспышкой пламени и горстью пепла. Тайны, которые она заключила в себе, исчезнут. Никто ничего не узнает.

Если бы отец знал, он бы выбрал для Кестрел воды.

Но она не могла. В конечном итоге не хитрость не позволила ей прыгнуть, и не решимость. Это был прозрачный страх.

Она не хотела умирать. Арин был прав. Она всегда играла до конца.

Внезапно Кестрел услышала его голос. Она открыла глаза. Он кричал. Кричал ее имя. Он пробирался через людей, прокладывая себе путь между грот-мачтой и ограждением возле шлюпки. Кестрел увидела в его глазах зеркальное отражение того страха, который испытала перед водой.

Кестрел собралась с силами и прыгнула на палубу.

Ее ступни ударили по доскам, и по инерции она завалилась вперед. Однако занятия с Раксом научили ее, как защищать кисти рук. Она прижала их к себе, придавливая к груди узлы, которые связывали запястья, и упала на плечо, а затем перекатилась.

Арин поднял ее на ноги. И хотя он видел, как она приняла решение, не мог не видеть его пламени на ее лице, он встряхнул ее. Он продолжал повторять слова, которые кричал, когда бежал к шлюпке:

— Нет, Кестрел. Нет.

Он взял ее лицо в свои руки.

— Не прикасайся ко мне, — сказала она.

Руки Арина упали.

— О, боги, — хрипло произнес он.

— Да, как неудачно было бы для тебя, если бы ты утратил свой козырь для торга с генералом. Но не бойся. — Кестрел горько усмехнулась. — Судя по всему, я — трусиха.

Арин покачал головой.

— Решиться жить дальше гораздо сложнее.

Да. Так и было. Кестрел знала, что ни сегодня, ни в ближайшее время выхода не найдет.

Ее план сработал великолепно. Сейчас захваченный корабль разворачивал свои орудия к двухпалубнику, у которого ждали геранцы, готовые броситься на моряков, как только те будут отвлечены неожиданным пушечным огнем. Когда это судно падет в руки Арина, за ним последуют все остальные в гавани.

Начался дождь. Острые, ледяные струи. Кестрел не дрожала, хотя и знала, что должна, если не от холода, то от предчувствия. Она выбрала жизнь, и ей следовало бы опасаться, что будет значить жизнь в этом новом мире.

Глава 30

Кестрел отвели в приемный зал дома Айрекса — нет, дома Арина. Со стен ей подмигивало валорианское оружие, спрашивая, почему она не сбила с ног ближайшего охранника и не схватилась за рукоять одного из клинков. Даже со связанными руками она могла причинить вред.

Арин первым вошел в дом. Он вышагивал впереди спиной к Кестрел. Его нетерпеливые движения показывали, что он находится во власти эмоций. Его будет легко застать врасплох. Кинжал между лопаток.

Однако Кестрел не шевельнулась.

Она сказала себе, что у нее есть план и этот план не включает ее смерть, которая станет логичным исходом, если она убьет Арина.

Геранцы толкнули ее вперед по коридору.