Проклятье победителя

— Принеси мне ножницы, — сказала Кестрел.

— Ты знаешь, что я не стану этого делать.

— Потому что боишься, что я убью тебя ими?

Девушка не ответила. Кестрел подняла на нее взгляд. Молчание и то, как на лице Сарсин появилось задумчивое, любопытное выражение, удивило ее.

— Тогда обрежь их, — сказала Кестрел. Она бы обрезала волосы сама с помощью спрятанного среди плюща осколка, но это привело бы к вопросам.

— Ты — светская леди и еще можешь пожалеть, если острижешь волосы.

Кестрел ощутила волну усталости.

— Пожалуйста, — сказала она. — Я не в силах их терпеть.

* * *

Сон Арина был прерывистым, и, пробудившись, он не сразу понял, что спал в комнатах отца. Однако, несмотря ни на что, он был рад, что находится здесь. Возможно, это не место, а радость сбивала его с толку. Она была малознакомым чувством. Старым и как будто окостеневшим, словно суставы, которые было больно сгибать.

Он провел рукой по лицу и поднялся на ноги. Пора идти. Плут не станет выражать недовольство по поводу того, что Арин вернулся в свой дом, однако необходимо было составить планы.

Он спускался по лестнице западного крыла, когда увидел на нижнем этаже Сарсин. Она выходила из восточного крыла с корзинкой в руках. Арин остановился.

Казалось, будто ее корзинка полна пряденого золота.

Арин прыжками преодолел оставшиеся ступени. Он решительно подошел к своей кузине и сжал ее руку.

— Арин!

— Что ты сделала?

Сарсин вырвалась.

— То, что она хотела. Держи себя в руках!

Но Арин видел Кестрел такой, какой она была вечером перед балом. Как ее волосы лежали в его ладонях копной приглушенного света. Он вплетал в ее косы страсть, хотел, чтобы она почувствовала это, хоть и боялся. Он встретился с ней взглядом в зеркале и не мог понять, не мог прочитать ее чувств. Он ощущал лишь собственное пламя.

— Это просто волосы, — сказала Сарсин. — Они отрастут.

— Да, — ответил Арин. — Но не все можно вернуть.

* * *

День перешел в вечер. После Зимнего бала прошли уже почти сутки, а с того времени, как Кестрел спала, — еще дольше. Девушка не отрывала глаз от наружной двери своих покоев.

Арин открыл ее. Затем он отступил назад и втянул в себя воздух, будто Кестрел застала его врасплох. Его рука сжалась на дверной раме, и он уставился на девушку широко распахнутыми глазами. Однако он ничего не сказал насчет того, что на Кестрел все еще был ее черный дуэльный костюм. Он не упомянул о неровных волосах, которые теперь доставали лишь до плеч.

— Ты должна идти со мной, — сказал он.

— Чтобы увидеться с Джесс?

Его губы сжались.

— Нет.

— Ты говорил, что отведешь меня к ней. Очевидно, такой вещи, как геранская честь, не существует.

— Я отведу тебя к ней, как только смогу. Сейчас не получится.

— Когда?

— Кестрел, Плут здесь. Он хочет увидеть тебя.

Ее ладони сжались в кулаки.

Арин произнес:

— Я не могу ему отказать.

— Потому что ты — трус.

— Потому что, если я это сделаю, тебе же будет хуже.

Кестрел подняла подбородок.

— Я пойду с тобой, — сказала она, — если ты никогда не будешь притворяться, будто действуешь в моих интересах.

Арин не стал говорить об очевидном: выбора у Кестрел не было. Он просто кивнул.

— Будь осторожна, — сказал он.

* * *

Плут был одет в валорианский камзол, который, без сомнений, Кестрел видела вчера на губернаторе. Мужчина сидел справа от места во главе обеденного стола, но встал, когда вошли Кестрел и Арин. Он приблизился.

Его глаза задержались на Кестрел.

— Арин, твоя рабыня выглядит совершенно дико.

Из-за недостатка сна ее мысли были разрозненными и сверкающими, подобно осколкам зеркала, подвешенным на веревочках. Слова Плута крутились в ее сознании. Арин рядом напрягся.

— Без обид, — сказал ему Плут. — Это был комплимент твоему вкусу.

— Чего ты хочешь, Плут? — спросил Арин.

Мужчина погладил пальцем нижнюю губу.

— Вина. — Он поглядел прямо на Кестрел. — Принеси вина.

Сам приказ был не важен. Имело значение лишь то, что за ним стояло: это был первый приказ из многих и в конечном итоге они все означали только одно требование — подчинения.

Единственным, что не позволило мыслям Кестрел отразиться на ее лице, было осознание: Плуту доставит удовольствие любое сопротивление. Однако она не могла заставить себя сдвинуться с места.

— Я принесу вино, — сказал Арин.

— Нет, — возразила Кестрел. Она не хотела оставаться с Плутом наедине. — Я схожу.

На одно неуверенное мгновение Арин неловко замер. Затем он подошел к двери и жестом пригласил в комнату девочку-геранку.

— Пожалуйста, проводи Кестрел в винный погреб и затем вернись с ней обратно сюда.

— Выбирай хороший урожай, — сказал Плут Кестрел. — Ты сможешь отличить лучший сорт.

Пока она покидала комнату, его блестящие глаза следили за ней.

Она вернулась с бутылкой отчетливо промаркированного валорианского вина урожая того года, когда произошла Геранская война. Кестрел поставила бутылку на стол перед двумя мужчинами. Сжав челюсти, Арин слегка покачал головой. Улыбка Плута пропала.

— Это было лучшее, — сказала Кестрел.

— Лей.