Проклятие Батори

My cousin live in London[49].

Грейс заулыбалась, но потом справилась с эмоциями.

– Третье лицо единственного числа для глагола live – lives. Не забывай добавлять s. Позволь привести несколько примеров.

Она тоже придвинулась к монитору, заслонив его от камеры наблюдения, если таковая была, и поставила чашку на стол.

Хорошо, – набрала она по-английски. – Твоя кузина посылает сообщение моей дочери. Она не называет твое и мое имя. Абсолютно ничего. Но дочь поймет, что это от меня.

– Теперь смотри. Я написала три предложения с ошибками. Можешь переписать их правильно? – сказала Грейс, указывая на экран.

Драшка кивнула и заняла место за компьютером:

Граф все знает. Очень опасно.

– Хорошо, но не совсем. Посмотри, здесь ты допустила ошибку. Я ее исправлю, и мы попробуем отрицание в третьем лице единственного числа. Это немного труднее.

Напиши кузине с чужого компьютера. А в конце напиши мое сообщение. Скажи ей, чтобы она скопировала его и послала моей дочери. Оно придет из Англии, а не из Словакии. Я дам тебе два письма. Скажи кузине, чтобы посылала их с промежутком в несколько дней, чтобы не было подозрений.

– Вот. Сделай предложения отрицательными, третье лицо, единственное число.

Грейс подвинулась, не забывая заслонять экран.

Нужно подумать. Граф все знает!

Драшка закрыла документ без сохранения.

– Спасибо за урок. Хороший учитель. Еще чая?..

Грейс заглянула в пустую чашку. Древний белый фарфор. Эту золотую кромку подносили к губам короли, королевы и прочая знать. Она посмотрела девочке в глаза, ища знака согласия, хоть какого-то для себя ободрения.

– Я принесу ужин в шесть часов, госпожа. Спасибо за урок английского.

Драшка поставила чашку с блюдцем и серебряную ложку на поднос. Грейс слышала позвякивание фарфора, когда девочка несла поднос к двери. Она не могла без содрогания думать о том, что это произведение искусства используется как обычная посуда.

Девочка вышла, послышался щелчок замка. А потом – стук каблуков по коридору.

Глава 32

Карбондейл, Колорадо

20 декабря 2010 года

Джон заказал авиабилеты через Интернет на следующее утро.

Он предупредил американское посольство, что по прибытии они с Бетси берут напрокат машину в Братиславе.

Все черты его характера, в свое время способствовавшие их разводу – его конкретный черно-белый подход к разрешению конфликтов, сведение ситуации к математической задаче, – теперь утешали Бетси. Когда они были женаты, она упрекала его в том, что он подходит к их отношениям с холодным расчетом, никогда ни в чем не допускает самотека, не оставляет места для спонтанности и интуиции.

– Брось, Бетси! Я всегда учитываю возможную погрешность, – заявил он однажды ночью, защищаясь во время очередного спора.

Погрешность. Для Джона инстинкт, интуиция – всякий элемент человечности и неожиданности – сводились всего лишь к погрешности.

Тогда Бетси захотелось огреть его подушкой.

Теперь же, увидев, как он распечатал их посадочные талоны, справку о брони в отеле и расписание поездов, а потом сложил паспорта и имейлы ее матери в папку, она вздохнула с облегчением.

– Расслабься немного, Бетси, – сказал Джон, и в его улыбке мелькнула нежность. – Поспи.

– Посплю, – сказала она с приливом благодарности. – Тебе ничего не нужно в гостевой ванной?

– Я все собрал, Бетс. Все прекрасно.

– Хорошо. – Она взглянула на него, и ей удалось улыбнуться. – Знаешь, Джон… спасибо тебе.

– Никаких проблем.

Бетси чистила зубы, а в уме прокручивала подробности их раннего отправления. Все еще со щеткой во рту, она вышла в кабинет и еще раз проверила электронную почту.

– Вечно стремишься везде успеть, доктор Пэт, – зевнул Джон. – Некоторые вещи никогда не меняются.

Но Бетси его не слышала. Она замерла, глядя на только что открытое электронное сообщение:

Дорогая доктор Пэт,